После работы я… хм… побродив по городу и насладившись его осенним великолепием, забрел в ресторан. Воистину, день открытий! Когда я в последний раз мог себе это позволить? Счет на десяток лет потянет, а? Так что вполне можно простить себе эту маленькую (да удаленькую) холостяцкую пирушку за отдельным столиком. Да, спустил почти все деньги, что были при себе. Ну, как-никак новая должность. Событие. Праздник. Правда?
Остававшуюся наличность промотал на такси. Захотелось. Гулять так гулять. Солнце уже клонилось к закату, а я себе катался по городу. Наполнившийся впечатлениями и эмоциями. Отобравший у этого дня столько, сколько уместилось в моих прохудившихся за годы карманах. Надо же, почти забыл, что это значит – радоваться жизни. Что ж, для того такие дни и созданы. «Удачные». Просто кому-то они выпадают часто, а кому-то, как мне, редко.
Наконец, вернулся домой. Принял теплую расслабляющую ванну и перестелил постель. И вот он я – чистый, сытый, разомлевший – лежу, вдыхая запах чистого белья. Засыпаю. И напоминаю себе в очередной раз, уже с закрытыми глазами – просто на тот случай, если за оставшиеся до сна минуты успею забыть – ах, какой это был прекрасный день.
Потрясающе.
Все-таки удивительно, насколько взгляд под определенным углом способен порой полностью видоизменить события, придать им совсем иные краски. И люди пользуются этим фокусом. Достаточно несколько раз повторить про себя «я ни в чем не виноват», и вот ты уже на самом деле не так уверен в том, что реальность была такой, какой ты ее увидел. Она становится нечеткой, полупридуманной, и особенно легко тебе удается с ней поладить, когда свидетелей произошедшему не оказывается. Кроме тебя самого. Тогда все зависит только от тебя. От твоих способностей. От твоей совести. Часто это напоминает защитную реакцию, когда таким образом обретается способ продолжать жить прежней жизнью, продолжать уважать себя, казаться себе не хуже других. Напоминая при этом человека, страдающего от боязни высоты, для которого главное – не смотреть вниз. Но где граница? Что человек может себе простить? Разве всё, что угодно?
Вчера, незадолго до окончания рабочего дня, ко мне зашел Долинин. Как обычно сама деловитость. Прошелся по кабинету. Пара дежурных вопросов. Наконец, перешел к главному. Речь зашла о Малышеве. Случилась неприятность – наш неугомонный Виктор Иваныч поскандалил с директором. С Малышевым такое порой случалось, ему не всегда удавалось обуздать собственные эмоции, даже в разговорах с начальством. Долинин не уточнил, что именно он наговорил на этот раз, но, видимо, что-то серьезное, раз это переполнило чашу терпения директора. Он задумался об увольнении Малышева. Впрочем, тихо уволить сотрудника без взаимных претензий показалось ему слишком скромным. Повертев в руках папку, с которой пришел, Долинин извлек оттуда листок бумаги, который оказался ничем иным как коллективным письмом. В нем сотрудники завода во весь свой неосязаемый голос протестовали против работы рядом с алкоголиком и тунеядцем Малышевым, о чем свидетельствовало уже несколько подписей представителей нашего трудового коллектива. В ответ на мой изумленный взгляд Долинин протянул мне ручку.
– Давай, подписывай, – сказал он, внимательно глядя мне прямо в глаза.
– Но это же чушь, – возразил я. – Малышев всегда отстаивал интересы работников, причем с пеной у рта, за что и поплатился. Да и не пьет он почти. Какой же он алкоголик?
– Ты не понял, – неторопливо произнес Долинин, кладя ручку рядом со мной. – Дело не в Малышеве. Так или иначе, его уволят, и это уже решенный вопрос. А вот вопрос, который не решен, заключается в том, кто займет его место. И здесь у тебя очень хорошие шансы. Было бы глупо упустить такую возможность.
Я молча смотрел на него, не веря своим ушам.
– Обалдел от счастья, что ли? – наклонив голову в сторону, усмехнулся он.
– Но… я так не могу, это же ложь, – пролепетал я растерянно.
– А-а-а, понятно, – улыбка Долинина стала шире и еще неприятней. – Интеллигентные колебания. Ничего страшного в этой бумаге нет, не волнуйся. Возможно, ей и вовсе не будет дан ход. Да и Малышев, если не будет чудить, устроится на другой завод без проблем. Просто после случившегося конфликта директору нужно знать, что за климат в коллективе. Проще говоря, кто на его стороне, а кто нет. И тебе лучше на ней оказаться, ведь с этой работой так много всего в твоей жизни связано. Нелепо проработать почти пятнадцать лет в ожидании лучших времен и уволиться накануне такого важного назначения, согласись. И подписывай.