По фюзеляжу застучало еще больше выстрелов. Я снова устремился вперед, решив облететь рощу с запада.
Наконец на экране ауспекса появился силуэт Медеи. Мне потребовалась секунда, чтобы отыскать ее глазами. Просто точка среди высокой травы. Яркая точка. На ней была светло-вишневая безрукавка ее отца. Медее пришлось выйти на открытое место, чтобы я мог спуститься и подобрать ее.
По ней продолжали стрелять из лазерного оружия. Бетанкор развернулась и на бегу выстрелила в ответ.
– Вижу тебя! Ложись!
Девушка обернулась и посмотрела в мою сторону. А затем чей-то меткий выстрел повалил ее в траву.
– Медея!
Я рванул штурвал на себя. От резкого ускорения нас прижало к спинкам кресел.
– Эмос! Подготовь боковой люк!
Я постарался подлететь как можно ближе. Настолько, чтобы реактивные струи корабля не задели Медею. Действовать надо было молниеносно, и я просто заглушил турбины. При посадке нас довольно сильно тряхнуло.
Эмос уже открывал люк, но старик был медлителен и слишком напуган.
Я пробрался к выходу, оттолкнул Эмоса и выпрыгнул во влажную колючую фексотраву. В мои легкие ворвался поток холодного ночного воздуха. В небе расцвела очередная осветительная ракета. Отовсюду слышался треск вражеского оружия.
Я побежал вперед.
– Медея! Медея!
Теперь, когда я оказался среди высокой травы, стало практически невозможно определить, где именно она упала.
– Медея!
Лазерный луч протрещал в опасной близости от моего плеча. Выпустивший его налетчик находился всего в дюжине метров слева. Только теперь я осознал, что безоружен. Болтер я отдал Шастру, а Ожесточающая и посох остались в кабине корабля.
К счастью, главианский игольный пистолет Медеи все еще лежал в кармане моего плаща. Я схватил оружие обеими руками, прицелился и нажал на спусковой крючок.
Первый выстрел свалился ближайшего налетчика в траву. Второй – продырявил еще одного, и тот исчез в колючем кустарнике.
Я поглядел на индикатор магазина. Осталось только два заряда. Отчаяние нарастало в моей груди. Выстрелы звучали все ближе.
– Медея! – позвал я, обшаривая заросли.
Она лежала в густом кустарнике лицом вниз. На спине ее шелковой безрукавки виднелось кровавое, обожженное по краям отверстие. Я вскинул обмякшее тело Медеи на плечо. Из ослабевшей руки девушки выскользнул автоматический пистолет. Подняв и осмотрев его, я понял, что в обойме еще есть заряды.
Противник уже почти подобрался к колючим зарослям, в которых я обнаружил Бетанкор. Отстреливаясь, я наслаждался мощным ревом и отдачей увесистого оружия. Игольные пистолеты – изящные и смертоносные игрушки, но, пуская их в дело, чувствуешь себя так, словно у тебя в руках водяной пистолетик. А эта штука, с хромированным квадратным стволом, лягалась, словно юрф, эжектор со звоном выбрасывал латунные гильзы.
Я развернулся и побежал к кораблю, ожидая в любой момент получить выстрел в спину. Рядом зашипели яркие импульсы. Но на этот раз они предназначались не мне. Элина Кои лежала в открытом люке-судна и прикрывала нас стрельбой из лазерного пистолета. Я и не знал, что она вооружена. Эмос спрятался в глубине кабины, чтобы дать неприкасаемой достаточно места, но, когда я подбежал к катеру, помог мне втащить внутрь Медею. Я молился, чтобы она была жива.
Пока Убер и Элина устраивали ее на сиденьях в конце салона, я вскочил в кабину. На возню с ремнями времени не было. Элина выстрелила в последний раз и отступила назад. Я крикнул ей, чтобы закрыла люк. По корпусу застучали многочисленные выстрелы. Разбилось стекло иллюминатора. В обшивке появились пробоины.
Я поднял корабль и развернул его в сторону наступающих налетчиков.
Мне кажется, хотя теперь я не совсем уверен в этом, что, нажимая на гашетку, я произнес нечто крайне непоучительное. Что-то вроде: «Жрите это, ублюдки».
Не думаю, что мне удалось задеть кого-нибудь из них, но, клянусь Золотым Троном, это заставило их попрятаться.
– Сэр! – Элина пыталась перекричать рев турбин.
С противоположной стороны рощи к нам приближался шар света. Я не мог видеть сам спидер, только его прожектор, сияющий, точно «белый карлик» в ночном небе.
Пора было убираться.
Все еще держась на малой высоте, я направил машину на юг. Над дорогой мы пронеслись уже со скоростью в сорок пять узлов. Впереди маячил лес.
Передо мной стоял выбор: лететь над деревьями, но при этом стать отличной мишенью для преследователей, сбавить скорость и пробираться через лес с выключенными огнями или попробовать пролететь сквозь него на максимальной скорости, освещая путь фарами.
Я избрал третий вариант.
Носовые огни вычертили впереди конус света. Несмотря на наличие навигационных приборов и локационных систем, несмотря на включенные огни, этот полет граничил с самоубийством. Уже через несколько секунд, едва избежав лобового столкновения с рослой елью, мне пришлось сбавить скорость до тридцати узлов.
– Вы… вы всех нас погубите! – завопила Элина.
– Помолчи!
Черные силуэты деревьев скользили мимо иллюминаторов. Мне постоянно приходилось бросать машину то влево, то вправо, опасно наклоняя корпус, почти становясь на крыло, а затем снова разворачивать судно, подныривать под сплетения массивных ветвей, словно под мосты, и задирать нос корабля, перепрыгивая через поваленные стволы древних гигантов. Несколько раз я был вынужден прорываться прямо сквозь кроны деревьев. Турбины с протестующим воем перемалывали душившие их листья, аварийная сигнализация заходилась в жалобном протестующем вое. Экран сканера почти полностью горел красным.
Элина начала читать молитву Императору.
– Помолись за нас всех! – проорал я. – Эмос! Как состояние Медеи?
– Хвала звездам, она жива. Дыхание затруднено. Насколько я могу судить, у нее задето легкое. Плюс обширный внутренний ожог. Ей нужен врач, Грегор!
– И она его получит. Сделай все, что сможешь, устрой ее поудобнее. В шкафчике позади тебя есть аптечка. Перевяжи ей рану.
Полет на такой скорости через плотную, почти непроходимую чащу сам по себе был чистым безумием и требовал предельной концентрации. Сосредоточиваясь на препятствиях и угрозе столкновения, я часто менял курс. Вынужденные маневры уводили нас в сторону от намеченного направления. Мы летели зигзагами, а это не самый короткий путь к спасению.
На нас охотились, по крайней мере, четыре спидера из пяти, виденных мной на лужайке перед домом. Два следовали за нами прямо через заросли, держась примерно в пятистах метрах позади. Еще два набрали высоту и пытались уйти вперед, чтобы встретить нас в лоб.
Еще там, в поместье, мне не составило труда определить, что мы имеем дело с устаревшими военными моделями: громоздкие энергоустановки, не только более крупные, чем легкие турбины с Урдеша, но и лучше бронированные; установленные на турелях орудия, из которых можно было вести стрельбу в любом направлении и пилотам не нужно было заходить прямиком на цель.
Затрезвонил ауспекс. С неба упали полосы яркого света. Казалось, будто это солнечные лучи пробиваются через облака. Один из спидеров летел прямо над нами.
Мне пришлось резко свернуть, и не столько для того, чтобы оторваться от преследователя, сколько для того, чтобы не разбиться об очередной массивный ствол. В это время стрелок, засевший в дверях спидера, открыл огонь.
Я заложил крутой вираж, опустив одно из крыльев, обогнул колоссальное храмовое дерево и метнулся в сторону. Огни наверху на мгновение пропали, но затем появились вновь, быстро двигаясь параллельно нам по левому борту. Дерево, промелькнувшее справа от меня, взорвалось фонтаном из щепок под ураганом пуль.
Проклятие! Я был более чем уверен, что у них не было ни тепловизоров, ни датчиков движения. Они следовали за светом моих фар, подсвечивающих полог леса.
Я вырубил огни, но, к сожалению, не сбросил скорость. Пропищало предупреждение о возможном столкновении. На этот раз не напрасно. Несмотря на резкий поворот штурвала, мы задели ствол краем крыла.