Никто не мог поверить тому, что случилось.
Воистину, это была непоправимая катастрофа. Умаршах находился в самом расцвете сил! Править и править, воевать и воевать! Весь мир был перед ним. Сын дольше всех держал отца за руку, шептал его имя, плакал. Не мог осмыслить случившееся. Впрочем, рыдали все. И только потом, когда горе стало оборачиваться гневом, посмотрели на крепость. На проклятую горную крепость Хурмат. Месть! Страшная месть ждала всех, кто был за этими стенами. Месть ждала саму крепость!
Решили никого не оставлять в живых. И ничего не оставлять от самих стен. Что стало с крепостью, ее защитниками и обитателями, красноречиво сказал летописец: «Воины громко плакали и вопили и, плачущие, разнесли ту крепость в пух и прах, никого дышащего живым не оставили». Стрела, выпущенная из лука безымянным воином, как его назвал летописец, «несчастным безумцем», уничтожила и сровняла с землей целый город.
Но еще нужно было сообщить черную весть Тимуру. Решили не посылать отдельно кого-то, да никто и не осмелился взять на себя такую ответственность. Решили приехать и сказать сообща. Пусть вина будет общей.
Они подъехали к ставке государя вблизи Мардина в полном молчании. Вначале о трагедии узнали приближенные Тимура из его свиты. И тут никто не мог поверить в случившееся. И никто не знал, как сказать о том государю. Выждав, пошли к нему.
Тимур ожидал Умаршаха в саду. И вот они появились – их было много. Скорбные лица. Сами будто тени. Тимур сразу вспомнил тот скорбный день, самый тяжкий в его жизни, когда он, возвращаясь с триумфом, увидел процессию в черном, идущую к нему навстречу из Самарканда. Тогда ему сообщили о смерти Джахангира. Тимур увидел испуганное и несчастное лицо внука – Пира Мухаммада Мирзо. И сразу стал искать взглядом другое лицо, которое сейчас хотел увидеть более всех других на свете, но его не было! Умаршаха с ними не было.
Ему сказали. Постарались это сделать все вместе. Тимур долго молчал. Он не зарыдал. Сдержался. Ему хватило сил. Но лицо его было каменным. Не живым.
Потом он вымолвил:
– Поистине, мы принадлежим Аллаху – и к нему возвращаемся.
Летописец сказал: «Сахибкиран, услышав эти слова, будучи стойким, как гора, и следуя аяту Корана: “Терпи же, ведь твое терпение – только с Аллахом”, подумал и принял решение судьбы».
Никто не видел, как он прощался с Умаршахом. Никто не видел его глаз, не слышал его голоса. Несколько часов он пробыл один на один с телом второго любимого сына, которого искренне и заслуженно считал героем.
Тимур распорядился немедленно доставить тело сына обратно в Шираз и отдал трон Фарса царевичу Пиру Мухаммаду Мирзо, в котором сам Умаршах видел своего наследника. Из Шираза тело Умаршаха было доставлено в Кеш, в фамильную усыпальницу, где уже были похоронены многие: и отец Тимура – Тарагай, и наставник шейх Шемс Ад-Дин Кулаль, и Джахангир, и женщины их рода.