Но судьба все решила иначе. В эти дни к великому эмиру Тимуру прибыли мусульмане из далеких краев Хиндустана и пожаловались на неверных, что причиняют им беспокойства, а то и убивают их.
«Индия! – подумал Тимур. – Еще одна далекая и загадочная страна! К тому же – соседняя Китаю…»
Впрочем, не так уж и далека она была, и не так загадочна. При этом оставаясь очень богатой! Как заметил летописец: «Кундуз, Баглан, Кабул, Газнин и Кандахар, с их областями и округами до границ Индии, Сахибкираном были даны царевичу Пиру Мухаммаду Джахангиру». Иначе говоря, таинственная Индия, с огромным количеством также непонятных и враждебных мусульманам культов, была ближайшим соседом Тимура, потому что Афганистаном и многими землями вокруг него управлял внук Тимура – Пир Мухаммад, сын покойного первенца Джахангира. И на эту Индию жаловались паломники! Поход в Китай мог стать делом всей жизни Тимура, поход в богатую Индию, где жили неверные Аллаху язычники, – только большим военным походом, который сулил много золота и рабов.
Враг нашелся неожиданно быстро, и Тимур стал собираться на войну. Тем более что бросок он должен был совершить со своего плацдарма в Афганистане.
Пока собиралось войско, Тимур объезжал любимый город Самарканд и его окрестности. Мысли по благоустройству буквально одолевали его. Нет, он не был тупым орудием для убийства, абсолютным разрушителем, подобным Чингисхану. Он любил прекрасное и всячески стремился его приумножить. В семи фарсахах от Самарканда по дороге в родной Кеш была гора, с которой сходила снежная вода.
Тимур остановил коня, долго всматривался в гору, в ее склоны, расспросил о горе знающих людей, затем так же долго разглядывал всю округу. Идеи приходили к нему!
Когда все осмыслил и образ будущего рукотворного чуда явился государю, он сказал архитекторам:
– Разбить тут сад, и пусть эта вода с горы питает его. А в саду построить дворец!
И зажужжали, как пчелы, строители. Забегали, как муравьи. Тысячи людей бросились разбивать еще один прекрасный сад. Были вырыты каналы, и снеговая вода с гор побежала именно сюда. И каждый день буквально на глазах рос дворец. Пока собиралось войско, дело было сделано. И сад поднялся, и белокаменный дворец с мозаичными рисунками и синими куполами.
Тимур оглядел его и сказал:
– Я назову его Тахти Карача.
И уже скоро он принимал в этом дворце своего младшего сына Шахруха, который прибыл к нему из Астрабада с подарками. Затем из Герата прибыл внук Сулейманшах и рассказал, как он разрушил ряд вражеских крепостей и подчинил себе всю область. Сулейман тоже прибыл не с пустыми руками: любимый внук, как заметил летописец, «преподнес много подарков в виде пленных рабов и рабынь, животных, тканей и прочего».
И только после этого, в настроении благостном и воинственном одновременно, Тимур выдвинулся из пределов Самарканда. Опять же, как сказал летописец: «В месяце раджаб восьмисотого года – года Барса (март – апрель 1398 года. – Авт.) – счастливый Сахибкиран с целью священной войны отправился в Хиндустан». Благодаря этой доброй цели, от Господа всевышнего ему стала ясно видной «помощь от Аллаха и близкая победа».
В сущности, безбожниками, даже с мусульманской позиции, индийцы не были. Тимур шел войной против Делийского султаната, а в нем официальной религией был ислам, и даже официальным языком был персидский, а управляли султанатом в разное время таджики и тюрки. Мусульманская экспансия век за веком, с первого тысячелетия, шла активно не только на запад, но и на восток. Сколько индийцы, буддисты, индуисты, кришнаиты, ни сопротивлялись этому нашествию, но в конце концов отступали и сдавались. Делийский султанат в двенадцатом веке создала афганская династия Гуридов (они были таджиками-суннитами), она же отстаивала его от нашествия монголов, от среднеазиатских правителей, в том числе и от чагатаев. И она же старалась распространить свое влияние на весь Индостан. В тринадцатом веке Делийский султанат был мощнейшей державой на юге Евразийского континента. Но, покорив почти весь гигантский полуостров, султанат не смог удержать завоеванного, потому что растратил много сил и преступно ослабил себя. В начале четырнадцатого столетия от него стали отваливаться огромные территории, на которых образовались новые государства, как, например, Бахманидский султанат, занявший весь центр Индостана. К концу четырнадцатого века Делийский султанат был все так же сказочно богат, как и прежде, но занимал лишь северную часть полуострова, он был откровенно слаб, и к тому же, как любое слабое государство, его раздирали междоусобицы. Об этом не мог не знать Тимур, шпионы которого обильно рассыпались по всему исламскому миру. В сущности, Делийский султанат представлял собой огромный ларец с золотом и драгоценными камнями, на котором висел никудышный проржавевший замок. Только ударь посильнее – и все будет твое.