Тимур поступил хитро – он объявил всему исламскому миру, что идет под знаменем газавата, и поэтому он должен был истребить по дороге всех неверных. Даже если для этого потребуются великие усилия. Они потребовались в горах Юго-Восточного Афганистана, где скрывались кафиры-нуристанцы, закоренелые язычники, не желавшие исповедовать ислам. Тимур заставил свою армию гоняться за ними по снежным перевалам Гиндукуша, по ущельям и расселинам, по вершинам гор, завладевая их укреплениями. Его бахадуры срывались со скал и разбивались, шейхи провозглашали их мучениками за веру, в ущелья с узких каменистых дорожек летели вниз несчастные лошади и верблюды, которых тащила армия, часто со своими погонщиками; самого Тимура, человека уже далеко не молодого, то и дело спускали с гор в плетеной корзине. Его энтузиазм, с которым он взялся за дело, мог и вдохновить, и напугать кого угодно. В каждой взятой горной крепости из отсеченных голов неверных кафиров жестокие чагатаи возводили столь привычные башни. В это же самое время один внук Тимура – Пир Мухаммад – осаждал большой город Мултан, другой внук – Мухаммад Султан – продвигался севернее на еще более крупный город Лахор[36].
Самые неприступные города-крепости не выдерживали натиска чагатаев. Тальмина, Шахнаваз, Битнир, Аджудан…
И везде все одно и то же: штурм, сопротивление, захват, резня. Тысячи убиты, тысячи пленены. Пирамиды из голов. Эти пирамиды стали визитной карточкой Тимура в каждом взятом им силой городе. Именно в эти месяцы в субтропическом климате Индии у Тимура страшно разболелась нога, его пробитое стрелой колено. Ничто ему не помогало. Лекари крутились вокруг него и каждый день прощались с жизнью. Чем больше он отсекал голов, тем страшнее болело колено, а чем сильнее оно болело, тем выше были пирамиды из человеческих обрубков. Под Битниром он готов был потерять сознание от боли, и от его искаженного мукой лица приближенные буквально шарахались в стороны.
Упорнее всех сопротивлялся город-крепость Аджудан. Его население состояло из индусов-огнепоклонников и индусов-мусульман. Они мирно уживались друг с другом вместе. Никто из них не желал другому зла. И мусульманам не нужен был газават Тимурленга. Все уже знали, что азиатский монстр обезумел и движется одной смертельной лавиной. Ему уже все равно, кто мусульманин, кто нет. Он убивает всех мужчин, кто пытается защитить свой очаг и свою семью, а женщин и детей, кого не убьют во время резни, забирает в качестве рабов. И еще знали, что Тимур не пропускает ни одной крепости – и чем сильнее сопротивление, тем страшнее кара. У жителей Аджудана было два варианта – открыть ворота и стать рабами или сражаться. Третьего было не дано. Но перед тем, как сделать выбор, каждый мужчина поговорил со своей семьей. Это было общее решение. Никто не хотел идти в рабство. В первую очередь этого не хотели женщины. Индусы-огнепоклонники заперли своих жен и детей в домах и сожгли их. Индусы-мусульмане просто вырезали свои семьи. И только после этого мужчины стали сражаться с врагом. Такого сопротивления, как в Аджудане, Тимур не видел уже давно. Взяв город, перебив всех защитников, озлобившийся Тимур забыл даже про пирамиды из голов – он велел сжечь и разрушить до основания сам город.
В эти дни он уже не мог сам передвигаться. Не мог сесть на коня. Колено отказывало. Боль обжигала завоевателя все время, не отпуская ни на мгновение. Его носили в паланкине. Оттуда, когда отбрасывали полог, он смотрел на штурм крепостей и отдавал новые приказы. Страшный зверь смотрел из-за двух пологов на несчастный мир, султаном которого он вознамерился стать в единоличном порядке. Демон смотрел на мир, и адов огонь был в его глазах.
Были взяты еще десятки крупных городов-крепостей и сотни малых, прежде чем войско Тимура вышло на просторы к Дели. Обоз был переполнен несметными богатствами, вывезенными из захваченных городов. А еще были пленные – многие десятки тысяч индусов двигались с обозом: мужчины, женщины, дети. Как будто шло переселение народов. Все пленные выполняли работы. Мужчины занимались тяжелым физическим трудом – вырубали джунгли для прохода войска, валили лес для строительных работ, сооружали башни для штурма новых крепостей, гнали скот, молодых женщин чагатаи взяли в качестве наложниц, другие женщины готовили для армии еду. Тысячи детей с плачем просто тащились рядом. Но хвост из пленных уже давно превышал в несколько раз численность армии захватчика.
36
Мултан и Лахор. Речь идет о территории нынешнего Пакистана, который был на тот момент частью Индии. Государство Пакистан, в переводе «земля чистых», было образовано при разделе «Британской Индии» только в 1947 году.