– Обещаю, что не пролью крови защитников крепости, – сказал Тимур. – А подарки? Ты принес много подарков? – вдруг насмешливо вспомнил он. – Я очень люблю подношения, особенно от тех, кто не слышит меня с первого раза, кто противится моей воле. Тут уж отдавай все!
– Да, повелитель! Мы принесли все, что у нас было! Лучшие люди города стали теперь бедняками!
– Ну, тогда я богат! – благодушно рассмеялся Тимур. – Ведь Сивас – богатый город! Ступай, Мустафа! Ступай. Теперь ты и твои люди и твоя крепость принадлежите мне.
– Да, государь, – вновь поклонился тот.
– Иди же. Иди.
Этого было достаточно. Но история со сдачей Сиваса, как оказалось, только начиналась. Очень скоро Тимуру донесли:
– Государь, большинство защитников крепости не мусульмане.
– Как это может быть? – плохо понимая донесение, спросил Тимур.
Его командир-бек пожал плечами:
– Да так, это армянские и греческие воины. Они христиане. Неверные.
Тимур помрачнел.
– Как же султан Баязид называет себя рабом Аллаха, если он ставит на защиту крепости неверных? В своем ли он уме? Как он собирается, когда придет его время предстать перед Аллахом, оправдаться за этот проступок? – Но вряд ли его бек мог ответить на такой вопрос! – Позови ко мне Мустафу!
И вновь даругу притащили в шатер Тимура. Он трепетал, не понимая, что случилось. Подарки были плохи? Или их оказалось мало?
Тимур смотрел на него мрачнее тучи.
– Ты не ведаешь, почему я тебя вызвал?
– Нет, государь. – Тот замотал головой. Он и впрямь не понимал. – Если подарков мало, мы снимем с себя последнюю одежду и отдадим тебе. Мы – твои рабы.
– Не нужны мне твои шальвары и твой тюрбан, даруга. Так ты и впрямь не понимаешь, зачем я тебя позвал?
Мустафа готов был расплакаться.
– Нет, государь!
– В твоем войске не только мусульмане, но и неверные.
Даруга оживился.
– Да, государь. Они в основном состоят из армян, есть и греки, они все христиане. Их духовный отец, патриарх, в Константинополе.
До Тимура с трудом доходило каждое слово.
– И как же вы живете вместе с ними? Как делите стол? Как молитесь?
– Мы живем мирно. Каждый молится своему богу. У нас – мечети, у них – церкви. И столы у моих солдат – и мусульман, и христиан – тоже стоят рядом, хотя едят они подчас разную пищу. Мы, «люди Книги»[39], живем в мире, – повторил он.
На этот раз Тимур молчал очень долго.
– Ступай, – наконец сказал он.
Даругу увели. Негодование душило государя. Он под знаменем джихада идет по миру и устанавливает власть Аллаха, убивает неверных на месте, потому что они не заслуживают жить, а эти мелкие анатолийские начальники разрушают все его дело на корню! Его разрушает сам султан Баязид, если допускает такое!
Тимур позвал своих командиров. Те вошли в шатер и стали ждать приказа владыки.
И государь сказал:
– Давно я не слышал такого богохульства. Слушайте мой приказ. Мусульман Сиваса пощадить, но взять самый строгий налог пощады, а христиан, армян и греков, схватить.
– Что с ними сделать? – спросил его старший командир.
– Сколько их?
– Четыре тысячи.
– Они ведь кавказцы?
– Только армяне, государь.
– Сколько раз я им делал газават, уничтожал их по горам и долинам, шел за ними по ущельям, и вот они тут – распространяют ересь. «Люди Книги»! Есть только одна книга, и эта книга – Коран!
– Что же нам делать? – переспросил командир.
– Газават. Отдать их моему войску – по тысяче на десять тысяч. Пусть эти несчастные выроют за городом ямы.
– Ямы?
– Именно так. И поглубже. Идите, отдайте мой приказ.
Командиры ушли. Через несколько часов тот же старший командир вошел к Тимуру.
– Пленные армяне и греки вырыли ямы. Что дальше?
– Что дальше? – усмехнулся Тимур. – Я обещал даруге Мустафе, что не пролью крови защитников его крепости. Пусть мои бахадуры бросят христиан – армян и греков – в эти ямы и зароют их живыми.
– Живыми? – переспросил бек.
– Именно так. Хочу посмотреть, как их Бог позаботится о них. Спасет или нет. Ведь они пророка Ису считают за Бога? Пусть взывают к нему из своих могил, пока земля будет сыпаться на их головы. Пусть, и да свершится правосудие.
В этот скорбный день за стенами города Сиваса были похоронены живьем четыре тысячи христиан – армян в первую очередь. Они выбирались из могил, но бахадуры Сахибкирана черенками копий сбивали их вниз, ведь государь обещал не пролить и капли крови, а горожане Сиваса, ставшие землекопами, рыдая, бросали на них, недавних защитников, свежевырытую землю. Тут были и жены этих солдат. Работать заставили всех. И вот – последние открытые рты, жаждущие глотка воздуха, последние распахнутые глаза. Крик и вой. Последние лопаты земли. К вечеру все стихло. Даругу Мустафу покачивало от того, что он увидел. А потом его пригласили в шатер к государю.
39
«Люди Книги» – «люди Библии», речь идет обо всех трех авраамических религиях: иудаизме, христианстве и мусульманстве.