Тохтамыш был очень зол – он рассчитывал получить от русского князя, которому дал ярлык на княжение, большую армию, а вместо этого увидел отряд.
– Где твои воины, князь Василий? – спросил Тохтамыш.
Они говорили на татарском – у Василия было время выучить чужой, ненавистный язык.
– Всюду ложь, обман и предательство, великий хан! – горячо сказал молодой князь. – Рязань, суздальцы и нижегородцы не пожелали пропустить через свои земли мое войско. Решили, что я иду войной на них. Ты и сам знаешь, как рязанцы ненавидят Москву, как еще больше ее ненавидят суздальцы и нижегородцы. Если бы я вступил с ними в битву, то мог уже быть мертвым и не привел бы даже этих людей.
Это была правда. Хитрая политика русских княжеств могла утомить даже таких прожженных политиков, как ордынцы. Рязань всегда ненавидела выскочку Москву, суздальский князь Дмитрий Константинович помог Дмитрию Ивановичу разбить на Куликовом поле Мамая, но, когда узнал о походе Тохтамыша на Москву, встал на сторону хана Золотой Орды и послал ему в помощь двух своих сыновей. Это они, Василий и Симеон, по слухам, сами обманутые Тохтамышем, убедили москвичей открыть татарам ворота, а потом наблюдали за чудовищной резней, какую прежде устраивал только Батый на Русской земле.
Тохтамыш смотрел на молодого русского князя, которого знал с детства, и думал: а не зарезать ли его за эту изворотливость, как раньше резали в Сарае русских князей? Но что он от этого получит – три сотни трупов? И не в Сарае он был, увы! А на диких просторах, и где-то рядом искал его очень сильный и опытный в битвах враг. А Василию Дмитриевичу, который знал всю ордынскую хитрость и коварство, тупую кровожадность татар, очень не хотелось умирать – он только что женился на своей давней избраннице Софье Витовтовне, которую пять месяцев назад привезли в Москву и митрополит Киприан обвенчал их. Под сердцем она уже носила их ребеночка. Жена отпустила его с горючими слезами, потому что не было никакой уверенности, что муж ее любимый, великий князь, вернется домой. Она ждала его в родной Москве и молилась перед иконой «Благодатное Небо», которую привезла с собой на Русь, а он, Василий Дмитриевич, стоял пред очами одного из самых лживых и вероломных правителей своего времени, от которого ничего хорошего ждать не приходилось. И Тохтамыш еще упрекал его в хитрости и лукавстве! Уже полтора века русским людям приходилось быть хитрыми и лукавыми и лгать напропалую, ужами изворачиваться, чтобы как-то выжить среди злых азиатов.