Одно дело быстрее ветра носиться на коне по привольным монгольским степям и метко поражать из лука сайгаков и оленей, как это умела и любила делать Чолпан-Мульк, и не хуже любого охотника, чем она и восхищала многих бахадуров, и совсем другое – понимать ход великой битвы.
– Это ничего, ты – женщина, – ответил государь. – У тебя другие заботы. – Он с нежностью приложил раскаленную шершавую ладонь к ее юной румяной щеке. – Ты должна любить своего владыку и рожать ему детей. Этого достаточно!
Она нашла в себе силы улыбнуться.
– И я люблю тебя, мой владыка.
– Знаю, – кивнул полководец.
Зато он, Тимур, видел все! Как тот орел, что плавал в горячем небе Мавераннахра и выглядывал добычу! И которым он восторгался много лет назад, когда был молодым бесстрашным воином – охотником за караванами могулов! Недалеко от Чолпан-Мульк стоял десятилетний сын Умаршаха – царевич Рустам. В пластинчатом золоченом доспехе, в остроконечном шлеме, при кривом мече в дорогих ножнах. Мальчик! Но лицо его было непроницаемо! Вот из кого вырастет настоящий полководец и государь, думал Тимур. Недаром так часто Рустам задавал вопросы о битвах, о том, как может и как должен поступать полководец в той или иной ситуации. Он и сейчас хотел расспросить обо всем, но боялся помешать деду.
Тимур, хромая, сам подошел к нему, поднял на руки. Глаза мальчика вспыхнули, засветились азартом. Что-то сейчас будет!
– Я разделил армию на семь частей, Рустам, пять бросил на противника, две – спрятал по флангам в тылу, – сказал внуку Тимур, и сказал так, словно делился с первым из своих полководцев. – Сулейманшах, Умаршах, твой отец, и Мираншах, мои лучшие полководцы, они нанесли удар по центру и пробили защиту ордынцев! – Тимур и сам объяснял внуку с великим азартом ход сражения. – Те решили обойти меня с флангов и ударить в тыл, но куда там! Грозный Сайф ад-Дин, которому нет равных, твой воспитатель, и Султан Махмуд-хан позаботились о врагах! Два мои резерва срезали атаку и сами пошли вперед! Бегут ордынцы, бегут! Нет и не будет им пощады! – Он посмотрел в глаза своему внуку. – Все понял, Рустам?
– Все понял, деда, – с трепетом ответил тот.
– Хорошо! – Тимур поцеловал мальчика и поставил его на землю. И только потом обернулся к своим нукерам. – Передайте всем: кто изловит и приведет мне хана Тохтамыша, тому тысячу лучших скакунов за него! Тысячу пленниц! Любой город на выбор со всеми его жителями! Только приведите мне этого шайтана! Неблагодарного щенка! – с лютой ненавистью добавил он.
И едва он это сказал, как прибыл новый гонец.
– Повелитель! – выкрикнул тот и только потом поклонился. – Хан Тохтамыш прорвался с правого фланга всего с пятью кошунами, потеряв по дороге полтумена, так говорят, и сейчас ударил нам в тыл!
– С пятью кошунами?! – нахмурился Тимур.
– Так говорят, повелитель.
– Я сам возьму его! – прорычал Тимур. – Сейчас будет охота! – И тотчас приказал своим командирам штаба: – Мою лучшую тысячу! И моих знаменосцев, чтобы все расступались передо мной!
И с этой тысячью самых отборных бахадуров, которые ходили с ним в походы и были верны ему так, как верны цепные псы грозному хозяину, и сильны так, как сильны львы, цари зверей, среди других животных, он устремился в том направлении, где должен был искать свою судьбу неблагодарный хан Тохтамыш.
В этой мясорубке трудно было что-то разглядеть, но люди ордынского хана увидели то, что должны были увидеть. Штандарты эмира Тимура! Они приближались сюда.
Ему донесли:
– Великий хан, к нам приближаются стяги и бунчуки эмира Тимура!
– Это верная новость? – спросил Тохтамыш.
– Да, великий хан, – ответили ему.
Когда опасность была близка, ордынец соображал стремительно, как дикий зверь. Другой бы раздумывал и был бы съеден. Но не Тохтамыш! Из стольких роковых передряг выходил он – и все благодаря этой звериной интуиции. Волчьей! Чуял, знал, что, задержись он хоть на час, хоть на минуту, и не сносить ему головы. А тут хромой Тимур сполз с горы и сам пришел за ним! Не поленился! Плохая новость – хуже некуда!
– Задержите Хромца! – сказал хан своим командирам, взял два десятка самых преданных людей и рванул в не известном никому направлении.
Когда пятью минутами спустя Тимур с тысячью бойцов пробился на тот участок, где еще недавно дрался Тохтамыш, и увидел его стяги, его ликованию не было предела: сейчас он возьмет ордынского волка в оборот. Он уже дал приказ – брать только живым! А потом, когда тот будет стоять на коленях, заглянет ему в глаза и наконец-то спросит: «Это было тебе нужно? Вот это всё? Скажи во имя Аллаха, зачем?!» Но когда татар посекли, то оказалось, что стяги Тохтамыша были, а вот его самого и след простыл. Так эмиру Тимуру сказали пленные. Гневу государя не было предела. Куда ордынец делся в этой степи? Где теперь его искать?