Москва шумела несколько дней, затем страсти поугасли. Но память была еще свежа, и в любую минуту бунт мог вспыхнуть с новой силой. Только на следующий год, когда люди в своих извечных заботах о хлебе насущном стали забывать странное убийство Алексея Петровича Хвоста, Иван Иванович пригласил в Москву Вельяминовых, и потомки варяга Шимона вновь завладели местом тысяцкого. Им стал Василий Васильевич Вельяминов.
Иван Иванович, человек тихий, незлой, вернул роду Вельяминовых не только место тысяцкого, они получили возможность богатеть и вообще усилились во всех отношениях. А усилившись, начали заметно влиять на политику великих князей. Как они воспользовались этой возможностью, говорит история, произошедшая шесть лет спустя после смерти Ивана Кроткого, на свадьбе его сына Дмитрия Ивановича.
Перед самыми торжествами в княжеском дворце бесследно исчез прекрасной работы пояс, украшенный драгоценными камнями. Его подменили поясом похуже. Как пишут летописцы, подмену не заметили. Но кто не заметил? Сам князь Дмитрий Иванович? Его мать? Нет, такого быть не может. Наверняка юный князь примерял свадебную одежду за несколько дней до свадьбы, и пояс он и его приближенные видели. И видел его тот, кто рискнул осуществить подмену. И наверняка Дмитрий Иванович догадался, кто сделал это.
Свадьба от этого не пострадала… Великий князь с помощью бояр и митрополита всея Руси Алексия вершил великие дела. Но в 1373 году, после смерти Василия Васильевича Вельяминова, Дмитрий Иванович упразднил должность тысяцкого. Это был точно выверенный ход. При жизни Василия Васильевича отменить должность тысяцкого было невозможно, несмотря на то что великого князя поддерживали бояре, митрополит, воеводы: такую громадную власть захватили в свои руки потомки Шимона.
Сын умершего тысяцкого, Иван Васильевич, не смирился с приговором судьбы. Некоторые специалисты считают, что он после смерти отца некоторое время был тысяцким. Но сколько именно времени – несколько дней, месяцев, – никто не уточняет. Так или иначе, но Иван Васильевич вдруг совершает отчаянный шаг, бежит в Тверь вместе с Некоматом Сурожанином, по-видимому греком, торговавшим в Суроже и имеющим авторитет в Орде, – странный ход сына последнего тысяцкого и столь же странная связь его, потомственного вельможи, с богатым купцом.
Некомат Сурожанин через два года после бегства из Москвы отправляется в Орду и 14 июня 1375 года привозит ярлык на великое княжение… князю тверскому Михаилу Александровичу!
Вот о чем мечтали потомственные тысяцкие, имевшие в Москве практически безграничную власть и громадные средства: управлять не только Москвой, но и князьями манипулировать, и страной. О каких-либо других преступлениях Василия Васильевича, Ивана Васильевича, Некомата Сурожанина летописи не сообщают, да, видимо, им незачем было грешить по мелочам. Они властвовать мечтали. У них для этого было все необходимое: потомственная гордость, чванство, средства, авторитет, связи, опыт, ум и практическая смекалка. У них не было только одного – наследственной связи с родом Рюриковичей.
Почему так произошло в Восточной Европе? Почему Рюриковичи безраздельно правили Киевской Русью, Владимиро-Суздальским, затем Московским княжеством вплоть до Бориса Годунова, почему даже такие мудрые организаторы и государственники, какими, вне всякого сомнения, были Георгий Симонович и его потомки, должны были ограничиваться «долей» тысяцких? Ответов на эти вопросы много. Но чтобы понять, в какое время происходили описываемые события, достаточно вспомнить забавный эпизод, произошедший уже после Куликовской битвы между темником Мамаем, по сведениям даже русских летописцев – неплохим организатором, но, к его несчастью, безродным, и ханом Орды Тохтамышем – потомком Чингисхана. Они встретились на поле битвы на берегах печально известной для русских князей реки Калки в 1380 году. У Мамая сил было чуть больше, чем у Тохтамыша, но перед самой битвой несколько туманов темника перебежали к потомку Чингисхана, в результате чего Мамай потерпел сокрушительное поражение. Время было такое. Время наследственных вождей.
На Руси правили Рюриковичи. Они близко не подпускали к себе представителей низших, не правящих родов, женились и выходили замуж только за наследственных, потомственных принцесс и принцев, княгинь и князей. Нарушалось это неписаное правило в редчайших случаях.
Такие энергичные и влиятельные люди, какими были московский тысяцкий Василий Васильевич, его сын Иван, да и темник Мамай тоже, смириться с подобным положением дел не могли. Они делали все, чтобы не тем, так иным путем преодолеть барьер, установленный перед ними судьбой.
Василий Васильевич Вельяминов… подменил драгоценный пояс князя Дмитрия Ивановича и передал его своему сыну Николаю, человеку очень хитрому. Он был женат на старшей сестре жены Донского. Старшего брата, Ивана, бежавшего в Тверь, он не поддержал, не проявил к нему сострадания в тот трагический день, когда Ивана Васильевича, пойманного в 1379 году в Серпухове, повели на Кучково поле казнить.
То была первая в Москве публичная казнь. Официально сына последнего тысяцкого обвинили в том, что он, будучи в Орде (куда прибыл из Твери), послал своего попа в 1378 году в Москву с мешком «злых, лютых зелий». Попа схватили после битвы на Воже. Конечно же поп ни в чем не сознался, но мешок с зельем явился страшной уликой. В Москве всем стало ясно, что Иван Васильевич хотел отравить Дмитрия Ивановича. 30 августа 1379 года повели его на Кучково поле и «казнили мечом до обеда, в 4 часа дня». Народу собралось много. Люди плакали, вспоминая благородство и величие Ивана Васильевича. По всей видимости, он действительно был благородным человеком. Благороднее своего младшего брата, владельца краденого пояса. Хотя внешне все выглядит иначе. Николай во всем поддерживал Дмитрия, предводительствовал коломенским полком в Куликовской битве, погиб в ней смертью храбрых… Казалось бы, никаких претензий нельзя предъявить этому человеку. Кроме одной – сокрытия драгоценного пояса, который после гибели Николая Васильевича (по летописи – Микулы Васильевича) перешел к его дочери, вышедшей замуж за боярина Ивана Дмитриевича Всеволжского, а не в руки законного владельца. Всеволжский и стал обладателем краденого пояса, который послужит через полвека поводом к последней распре русских князей.
Куликовская битва
Через полтора года после описанных событий в Орде было принято решение идти походом на Москву. Не следует думать, что казнь Вельяминова была причиной такого решения, но и она являлась подтверждением того факта, что власть Дмитрия еще более усилилась, а это представляло несомненную опасность для Орды.
Летом 1380 года более чем стотысячная татаро-монгольская рать, возглавляемая самим Мамаем, двинулась с северо-востока к Оке, а с юга шел к Оке союзный Мамаю Великий Литовский князь Ягайло.
Узнав об этом, Дмитрий Иванович разослал гонцов к союзным Москве русским князьям от Белого озера и Ярославля до Брянска. Под его знамена вскоре пришло примерно столько же войск, что и у Мамая. К 15 августа все русские рати должны были прийти в Коломну, а Дмитрий отправился в Троицкий монастырь, игуменом которого вот уже более четверти века был отец Сергий, славившийся по всей Руси своей святостью и мудростью.
Князь Дмитрий попросил у Сергия благословения на битву, получил его и, взяв с собою в поход двух монахов – Александра Пересвета и Романа Ослябю, вышел навстречу неприятелю.
К концу августа все русские войска собрались при слиянии Оки и Лопасни и 1 сентября, переправившись на южный берег Оки, двинулись к Дону, куда уже подходили ордынские рати.
В ночь с 7 на 8 сентября 1380 года войска перешли через Дон и утром выстроились в боевые порядки на огромном Куликовом поле.
Впереди стал Передовой полк, за ним – Большой полк, а на его флангах – полки Правой и Левой руки. За левым флангом в густой дубраве спрятался Засадный полк, которым командовал московский воевода, князь Дмитрий Михайлович Боброк-Волынский.
Сражение, по свидетельству летописи, началось поединком Пересвета со знаменитым ордынским богатырем Темир-Мурзой, который у русских был известен как богатырь Челубей.