Достаточно ли было стать председателем оргкомитета фестиваля? Должно быть, да. Более того, она попала в оргкомитет по рекомендации Хаямы. Её похвалила легендарная Харуно Юкиносита. И наконец, для реальной работы она заполучила великолепную Юкино Юкиноситу.
Но всё пошло не так, как планировалось.
Пожалуй, она не смогла получить то, что хотела. И пожалуй, её заместитель её затмила.
Из-за оргкомитета Сагами не могла участвовать в подготовке класса столько, сколько хотела. А когда она поняла, что это её не устраивает, и занялась подготовкой к фестивалю с классом, оказалось, что есть кто-то, кто может делать всё, что она могла бы делать в оргкомитете, и даже больше. Тем самым полностью заменив её. И более того, это признали даже Хаяма и Харуно, основа её уверенности в себе.
Учтите гордость, самоуважение и самолюбие Сагами.
Я понимал её горечь, как будто сам отведал этого блюда.
Это путь, который проходили все.
Ты наивна, Сагами. Я через такое уже прошёл.
Я помню, как сообщал в школу, что пропущу занятия.
Тогда я был так несчастен и расстроен, так хотел, чтобы на меня обратили внимание, что не выдержал.
Вот почему я могу понять.
Чего ты хотела добиться. Почему ты так поступила.
И наверно, почему ты не хочешь этого.
Ты опоздала лет на пять.
Я уже прошёл через это в начальной школе.
И я могу вычислить, куда она пошла.
Когда человек теряет своё место, чего он хочет? Чтобы кто-то нашёл ему место. Если он не может найти место сам, остаётся лишь ждать, что это сделает кто-то другой.
Остаётся лишь мысленно составить карту.
Сагами хочет, чтобы её нашли, значит, она в школе. И это должно быть приметное место. Значит, она не будет сидеть в каком-нибудь пустом классе, не говоря уже о том, что они закрыты и заперты.
И есть ещё один нюанс.
Это должно быть место, где она может остаться в одиночестве. Спрятаться в толпе означает, что её никогда не найдут. Если она переживает за свою никчёмность, она должна понимать, что среди других людей она просто растворится.
Она не окажется в каком-либо недоступном месте. И не уйдёт слишком далеко.
Что тогда остаётся?
Всё ещё слишком много вариантов.
Мне надо ещё немного информации, которая может послужить доказательством или даже опровержением.
Если это взрыв эгоизма, есть у меня ещё один человек на примете, кроме меня самого.
Я быстро полез за мобильником.
И позвонил по последнему номеру в моей жалкой истории принятых звонков.
— Это я.
Он ответил мгновенно. Заимокуза – он такой. Он не тянет резину, потому что вообще немного склонен помогать. Я даже захотел похвалить его, но не мог позволить себе такой роскоши. И сразу взял быка за рога.
— Заимокуза, где ты обычно болтаешься в школе?
— Хо, чего это ты вдруг? Я всегда в подвешенном состоянии.
— Просто ответь, я тороплюсь.
— …Ты что, серьёзно?
— Блин. Кладу трубку.
— Стой, стой, стой! В медпункте или на балконе! Иногда в библиотеке торчу! Или наверху спецкорпуса.
Медпункт не пуст, балконом все классы пользуются. Библиотека закрыта, туда никого не пустят.
Верх спецкорпуса… Крыша, да?
— Если интересуют места, где обычно никого нет, есть ещё место между пристройкой и зданием клубов. Там прохладно и тихо, солнце туда не попадает. Это успокаивает разум… Ищешь кого-то?
— Да, председателя оргкомитета.
— Ха, девушку, что выступала перед нами? Похоже, тебе потребуются мои силы…
— Хочешь помочь?
— Обязательно. Где мне искать?
— Можешь проверить возле пристройки? Спасибо! Люблю тебя, Заимокуза!
— Конечно, и я тебя!
— Заткнись, пошляк!
Я резко оборвал связь.
У меня было чувство, что моя цель на крыше.
Я изо всех сил рванул к своему классу. Пустой коридор – удобная беговая дорожка.
Но чем меньше здесь народу, тем больше шансов, что человек, которого я ищу, здесь.
Давай, пожалуйста, окажись там…
Я взлетел по лестнице, едва не потеряв равновесие. К счастью, кое-кто сидел на раскладном стуле перед нашим классом.
Девушка с хвостом тёмно-синих волос, недовольно скрестившая ноги и рассеянно глазеющая в окно коридора.
Я позвал её, отчаянно стараясь восстановить дыхание.
— Кавасаки…
— Чего ты так запыхался?.. Оргкомитет что-то поручил?
Я проигнорировал её вопрос.
— Ты в своё время ходила на крышу, так?
— А? Чего ты болтаешь?
— Отвечай.
Времени было мало, а голос у меня охрип. В итоге это прозвучало довольно грубо.
— Н-не надо т-так злиться…
Кавасаки задрожала, на глаза навернулись слёзы.