Если этот изменчивый мир продолжает меняться, моё окружение, обстановка, моя координатная система будут искажаться и меняться, будет меняться и моя суть.
Вот почему…
…Я не изменюсь.
— Блин… — Глубоко вздохнул я.
…Сейчас уже начнётся церемония закрытия.
Я послал Заимокузе короткое сообщение «проблема решена», с трудом поднял своё тяжёлое тело и покинул крышу.
Разумеется, я побрёл в спортзал.
Не потому, что хотел узнать, как там дела. Честно говоря, меня абсолютно не волнует, что случилось с Сагами.
Просто все, кто встречался мне в коридоре, стремились туда.
Низкие басы, слышные даже в коридоре, побуждали искать источник этих звуков. И всех как магнитом тянуло к спортзалу.
Эти медленные, низкие звуки растекались по всей школе. Словно рокот барабанов и бас-гитары.
Но в моём животе отдавались не только эти вибрации.
Там были ещё и радостные крики.
Хлопанье в ладоши и топанье ногами, сливающиеся в единый живой ритм.
Эта ритмичная дрожь словно сотрясала всю школу.
В здании было очень мало народу.
Все собрались в спортзале на церемонию закрытия.
Я взялся за дверную ручку.
Едва я открыл дверь, оттуда хлынула волна света и звуков.
Лучи подсветки плясали и подпрыгивали, зеркальный шар на потолке раскидывал отблески по всему залу.
В вихре света на сцене стояли девушки.
Басистка энергично лупила по струнам.
Барабанщица причудливо крутила палочками, подчёркивая своё присутствие.
Гитаристка великолепно и точно вела всю композицию, словно сдерживая зрителей ритмом, дающим им всё, что они хотят.
И беззаботная вокалистка. Она иногда чуть запиналась, но пела и пела, нота за нотой, строчка за строчкой.
Гитаристка шагнула к центру, встав рядом с вокалисткой. Они, переодетые в одинаковые футболки, вместе сплетали песню, словно поддерживая друг друга.
Зрители махали руками, вскидывали головы, трясли слабо светящимися, словно морские лилии, мобильниками, вскакивали с мест.
Потому что это профессиональное… нет, это любительское исполнение пылало энтузиазмом.
Если барабанщица провокационно ускорялась, гитаристка отставала, словно бросая вызов перебором струн. И когда казалось, что всё вот-вот рухнет, гулкие хлопки басов ставили всё на место.
А затем вокалистка вскинула руки, словно держа что-то прижатым к груди, и запела во всю силу.
Середина песни, призывы вокалистки находили отклик у аудитории. Словно бушующие волны, катящиеся справа налево. Светящиеся палочки ярко сияли, словно звёзды.
Это был тот краткий миг, когда в этом полутёмном зале все чувствовали себя единым целым.
Никто в зале не заметил, как я вошёл.
Те, кто на сцене, тем более.
Среди этого жаркого, раздражающего энтузиазма я прислонился к стене.
Все старались пробраться поближе к сцене, так что сзади было пусто. И вокруг меня тоже.
Это был финальный этап долгого, очень долгого фестиваля. На нём всё и закончится.
Кстати, я ведь помощник отчётника, разве не так?
Так что я хотя бы запомню это.
Наверно, я никогда не забуду это зрелище. Я не смогу забыть.
Может, я не на этой сверкающей сцене.
Может, я не часть этого прыгающего зала.
Может, я просто смотрю в одиночестве, из-за спин.
Но я никогда этого не забуду.
Глава 10. В конце концов '''он и она''' находят верный ответ
Церемония закрытия прошла без сбоев.
Хотя выступление Сагами смотрелось очень неприглядно.
Она то и дело запиналась, содержание речи не выдерживало никакой критики, и она ошиблась, объявляя победителей.
Юкиносита спокойно держала карточки с подсказками.
Под конец из глаз Сагами покатились слёзы.
Те, кто видел это, кричали «ты молодец», «это был отличный фестиваль», «спасибо».
Но я ни на секунду не сомневаюсь, что слёзы были не те, о каких думали зрители. Это были слёзы досады на то, как жалко она выглядела, на то, что ей пришлось испытать.
Хотя те слёзы, что текли после её речи, думаю, действительно были от того, что она сильно переживала.
Только пройдя через неприятные переживания, можно воспринять добрые слова. Конечно, раз уж именно я заставил её всё это пережить, я чувствовал себя очень виноватым.
Сагами вернулась за кулисы. Она выглядела совершенно измождённой, её косметика потекла. Подружки сразу подбежали поддержать её, словно она только что пробежала марафон.
— Ты как?
— Всё было бы замечательно, если бы тот тип не наговорил тебе гадостей.
— Он тебе весь настрой сбил.
Судя по бросаемым на меня взглядам членов оргкомитета, эта история широко уже обсуждалась.