— Были люди, которые хотели, чтобы проблема разрешилась. Были и те, кто хотел, чтобы всё оставалось как раньше. Всем угодить невозможно. А значит, нужен был компромисс.
Мои слова заставили меня окончательно всё осознать. Это просто софистика. Отговорка за всё мной сделанное перед кем-то несуществующим. Липовые доводы. То, что я ненавижу больше всего на свете. Обман.
Но Юигахаме этого не понять.
Я услышал что-то, сильно смахивающее на всхлипывания.
— Тобеччи не получил отлуп и может как обычно тусоваться с Хаямой и остальными. И о Хине ему беспокоиться не надо будет… С завтрашнего дня всё снова будет как всегда. Может даже им и без перемен хорошо.
Её дрожащий голос не давал мне возразить. Подрагивающие пальцы не позволяли двигаться.
И взглянуть ей прямо в лицо я не мог. Мог лишь стоять и молчать.
— Н-но знаешь…
Её рука соскользнула с моего рукава. Но тут же ухватилась снова, уже сильнее.
— Тебе надо больше задумываться, что чувствуют другие…
Юигахама прервалась. Слышно было лишь её лёгкое дыхание.
— …Почему ты понимаешь всё, кроме этого?
Да понимаю я. Если что-то изменилось, прежним оно уже не станет.
Как бы всё ни повернулось, обратно оно не вернётся. Гарантирую.
Но рукав, за который держалась Юигахама, почему-то был страшно тяжёлым.
Она почти не прикладывала сил, но казалось, что на плечах лежит ужасная тяжесть. Чуть расслаблюсь, и меня сотрёт в порошок.
— Мне такое не нравится.
Пробормотала Юигахама тонким, детским голосом и отпустила меня.
Сделала шаг, потом другой, отдаляясь всё больше и больше.
Но идти за ней было немыслимо.
Для меня.
Я поднял взгляд к небу.
Голубовато-белый свет, освещающий бамбуковый лес за моей спиной, словно застыл во времени.
Луны больше не было видно.
С крыши вокзала был виден весь Киото.
Современные здания, храмы, буддистские монастыри и всё прочее. Между зданиями мельтешили люди.
Может, сам город и не менялся уже много лет, но этот вид меняется постоянно.
Прославленный вечный императорский дворец тоже меняется. Но лежащий передо мной город любим за то, что его основа неизменна. Его ядро, не вырождаясь и не рассыпаясь, остаётся всё таким же крепким. Именно за это люди и ценят город.
Иначе говоря, как бы ни изменился этот город, он так и останется неизменным.
А значит, человеческая натура тоже не меняется. Люди не могут измениться. Это вековечная истина.
Но бывает, что не меняться – это правильное решение. Во всяком случае, хотелось бы в это верить.
Подходил к концу последний день нашей школьной поездки.
До экспресса оставалось ещё немного времени. Я ждал кое-кого в магазине сувениров, не обращая внимания на сами сувениры.
Человека, не поленившегося забраться сюда по такой длинной лестнице. Персону, шепнувшую мне пару слов в автобусе, когда мы ехали на вокзал.
— Хелло-хелло. Заставила тебя ждать?
Я повернулся на голос.
Чёрные волосы до плеч и очки в красной оправе. Небольшие глаза за линзами очков и маленькая стройная фигура. За библиотечной стойкой она смотрелась бы великолепно.
Это была девушка, приходившая к нам с просьбой. Хина Эбина.
— Я подумала, что должна сказать тебе спасибо.
— Не должна. Твою просьбу мы так и не выполнили.
Быстро ответил я, снова переводя взгляд на панораму Киото. Но слышать её голос, конечно же, не перестал.
— С виду так. Но главное они поняли, верно?
— …
В ответ я промолчал.
Эбина казалась мне какой-то неправильной.
Потому что, несмотря на её демонстративное веселье, я по привычке ищу скрытый подтекст её слов. Скромные с виду девушки, способные спокойно заговорить с кем угодно, даже со мной, мгновенно заставляли меня насторожиться. Потому что опыт общения с такими девчонками в средней школе перерос в привычку всегда искать скрытый смысл в их словах.
Вот почему я просто не могу не чувствовать беспокойство рядом с этой девицей, выставляющей себя яойщицей. Если она хочет помощи, я должен разобраться в её мотивах.
Просьба помочь парням лучше ладить друг с другом по сути выражала её желание держаться немного поодаль от них. Более того, она хотела так отвертеться от признания Тобе, чтобы это не вызвало далеко идущих последствий.
И похоже, хотела этого не только она. Хаяма по сути просил о том же.
Вот почему он так переживал и вот почему он ничего не мог сделать.
— Спасибо. Ты в самом деле мне здорово помог.
Я повернулся на её бодрый голос. Эбина облегчённо улыбалась. Ну, если ты можешь так улыбаться, ты и на многое другое способна. Так я подумал, и с моих губ сорвались слова, которым лучше было бы оставаться непроизнесёнными.