Но Заимокуза отрицательно покачал головой.
— Нет, ничего такого я не делал. Просто видел, как топчут творение другого человека.
— Вот оно что…
Да, не видать нам пока что мира во всём мире.
Заимокуза есть Заимокуза. Титул «жалкий ваннабе» он носит по праву. Нет, погоди, посмотрим на это дело с другой стороны. Если он так переживает, видя, как другого рвут на части, значит, он весьма чувствителен. Получается, как ни странно, шанс стать писателем у него есть…
Хотя лично мне кажется, что самое главное для автора ранобе – это не владение языком и не умение выстраивать сюжет. Даже не богатое воображение и не чувствительность.
Самое главное – это стальной характер.
Ты не должен сдаваться, что бы тебе ни говорили. Не должен паниковать, если твой роман не продаётся. Не должен писать ничего лишнего в своём блоге или твиттере. Не должен терять голову, если продажи пойдут хорошо. Не должен впадать в уныние, когда над тобой смеются. Не должен ввязываться в споры, о чём бы ни шла речь. Не должен попадать в ситуации, когда всё выходит из-под контроля. Не должен преувеличивать свои способности. Не должен впадать в самоуверенность с самого начала. Не должен беспокоиться о будущем и переживать о своём возрасте. Не должен рыдать одинокими ночами. Не должен ждать слишком многого, получая радостные вести. Не должен позволять цифрам продаж соперников влиять на себя. Не должен сдаваться, когда уже не можешь писать. Не должен выходить за дедлайны. И не должен забывать оставаться признательным тем, кто рядом с тобой.
Вот те шестнадцать «не»,11 которые необходимы, чтобы стать автором ранобе.
Сила характера, вот что тут важнее всего. Кажется, об этом написано ранобе «Пока у меня есть младшая сестра». Нет, вряд ли. Да, пожалуй, нет.
Но раз уж у Заимокузы не наблюдается ни профессионализма, ни стальных яиц, мне следует направить его на лёгкий путь! А то его характер больше смахивает на мягкий тофу.
Я выпрямился, кашлянул и заговорил предельно спокойным голосом.
— Заимокуза. Вряд ли ты сумеешь продать хоть один экземпляр своего додзинси. Не думаешь, что лучше будет сразу взглянуть в лицо реальности?
Он запнулся, прикидывая вероятность такого развития событий. Жариться на летней ярмарке или мёрзнуть на зимней за своим прилавком, слышать милые голоса девушек в косплейных костюмах от соседних мест, смотреть, как огромные очереди к ним старательно огибают тебя, пялиться в потолок, не в силах видеть, что твоё творение никому не нужно… Сможет ли Заимокуза совладать с такой ситуацией? Нет. Ни за что.
— …В этом есть резон… — Пробормотал он наконец, уронив плечи.
— Если намереваешься стать редактором, подумай о других вариантах, не о додзинси.
— Фу-му… Понимаю…
Мои слова добили его. Ну и славно, теперь можно не беспокоиться, что придётся делать додзинси вместе с ним.
Голос Заимокузы окончательно увял, и комната погрузилась в тишину. Я облегчённо вздохнул. И услышал хруст крекеров.
— А как вообще становятся редакторами? — Поинтересовалась Юигахама, прожевав очередную печеньку.
— И в самом деле, как? — Вскинул голову Заимокуза.
Мне и самому уже стало интересно.
— Думаю, нам стоит посмотреть…
Как уже отмечал Заимокуза, в интернете есть всё. Даже то, чего там быть не должно.
— Юкиносита, одолжи компьютер.
— …Здесь тебе не компьютерный класс, — пробормотала она, поднимаясь. Достала ноутбук и сунула его мне.
Я уткнулся в экран, намереваясь поспрошать у гугля, услышал, что ко мне придвинулся стул, и покосился направо.
Усевшаяся рядом со мной Юкиносита полезла в сумку и достала свои очки.
Мягко откинула блестящие чёрные волосы и аккуратно надела очки так, словно это была корона.
Тонкие гибкие пальцы плавно отпустили оправу. Казалось, длинные ресницы вот-вот коснутся линз. Юкиносита кивнула и придвинулась так, чтобы видеть экран.
От её волос шёл слабый аромат шампуня.
Близко…
Я ощутил какой-то странный, зудящий дискомфорт оттого, что она совсем рядом со мной. Хотел было податься влево, но вдруг уловил лёгкий цитрусовый запах.
И даже охнуть не успел, как слева от меня угнездилась Юигахама.
Она подалась вперёд, словно наваливаясь на стол. Каждый раз, как наши локти сталкивались, мы обменивались взглядами, словно требуя дать друг другу больше места.