Мальку не дозволено даже прикасаться к ней.
Разумеется, Юкиносита не оставила сопернику и тени шанса схватить себя.
Она прочитала его выдох и тут же просчитала вдох и движения ног. Осталось лишь самым оптимальным образом уйти от противника. Молниеносным танцевальным движением она провела его мимо себя, словно матадор быка.
Его руки схватили лишь пустоту. И исход схватки был предрешён.
Послышался сочный шлепок тела на татами, и Юкиносита устало выдохнула.
Никто больше не издал ни звука. В додзё повисла мёртвая тишина.
Судья взмахнул флажком и объявил победителя.
Зрители, ставшие свидетелями уникального зрелища, радостно заорали и зааплодировали.
И сквозь эти крики Юкиносита прошла к месту, где мы сидели.
Юигахама сразу прыгнула на неё.
— Вау, потрясающе! Ты такая крутая!
— Слушай… Задушишь же…
Пожаловалась Юкиносита, но отталкивать Юигахаму не стала. Да уж, с этим даже ей не справиться. И кажется, ей даже было приятно.
Швырнуть дзюдоиста на татами одним уклонением… Что это вообще было? Она что, учитель Кеничи?39
Она победила, и пальцем соперника не тронув.
— Ты просто невероятна.
Сообщил я ей. Юкиносита дразняще улыбнулась.
— Да, пожалуй. Слушай, я не слишком зрителей разогрела перед финальной схваткой?
— А вот дразниться нехорошо, знаешь ли.
Я встал и от души потянулся.
— Ну всё, пора…
Вообще-то, сказал я эти слова самому себе, но мне ответили оба голоса.
— Сделай его!
— Соберись.
Что это ещё за мамочкины напутствия?
Настало время долгожданной финальной схватки. Ей заканчивался турнир со смешным названием «S1 Grand Prix».
Зрителей уже поубавилось.
Честно говоря, удивительного тут ничего нет. Мой поединок – не более чем дополнение к основному блюду. Зрители посмотрели на Хаяму, на его выступления, на акробатику Юкиноситы и по большей части должны быть довольны.
Вот почему с этого момента я пойду своим собственным путём. Я много чего ради этого сделал. И пусть мне простят мой маленький эгоизм.
Я вышел в центр татами, мой соперник собрался было проделать то же самое, не помню уж, Цукуи это или Фудзино. Но я поднял руку, останавливая его.
И повернулся к почётному месту.
— Семпай, ну так что?
Подумав, должно быть, что ослышался, тот посмотрел на меня раз, другой. Но прецедент с заменой борца только что был создан. Правила такое больше не ограничивали.
Вот почему остановить его мог только стыд.
Обычно таким макаром сами дзюдоисты вытаскивают ребят себе на потеху. На «слабо» берут.
Но я развернул приём в обратную сторону, и у семпая попросту не было выбора.
Финальный поединок перед возбуждёнными зрителями – отказ станет настоящим позором. Но и выйти на схватку наверняка тоже стыдно.
Что перевесит, мог знать только сам семпай.
Но я был уверен, что он предпочтёт избежать позора.
Зрители затаили дыхание. Семпай неспешно поднялся. Взял форму дзюдоиста и начал переодеваться.
Зал дружно охнул, предвкушая дальнейшее.
Судья же Сирояма был невозмутим.
— …Семпай силён, вообще-то.
— Не сомневаюсь. Вот почему я жду многого от этой схватки.
Ответил я, проверяя пояс, воротник, рукава. Сирояма озадаченно наклонил голову.
Несмотря на его внешность, он отнюдь не дурак. И потому наверняка задумался над моими словами. Ведь прежде, чем обратиться к нам, он и сам пытался найти разумное и справедливое решение.
Вот почему я сейчас жду многого.
Сирояма не дурак и наверняка может догадаться, что тут что-то кроется. Но не более того.
Есть у меня в запасе один ход. Впрочем, это скорее страховка. Если получится справиться без него, тем лучше.
Семпай умело и быстро переоделся и вышел на татами. Отодвинул рукой первогодку и встал прямо передо мной.
Он смерил меня взглядом, полным гнева и стыда. Впрочем, когда дело касается проницательности, я не проигрываю. Я в любом бриллианте могу найти изъян.
И потому сейчас я могу видеть семпая насквозь.
— Поклон… Хаджиме!
Низким голосом скомандовал Сирояма.
С самого начала мы с семпаем выдерживали дистанцию, то чуть сходясь, то снова расходясь. Он не делал никаких опрометчивых движений. Я, разумеется, тоже.
Дзюдо – это броски. А броски – это падения. Вот почему на уроках физкультуры я только и делал, что отрабатывал падения. Каждый божий день.
В падениях я великолепен. До такой степени, что вся моя жизнь – одно сплошное падение.
Сражайся я честно, у меня не было бы ни единого шанса победить семпая. Не настолько я самоуверен. Вот почему я держал дистанцию, выбирая нужный момент для заранее подготовленного действа.