Непринуждённо брякнула Харуно. Поддёрнула рукав и взглянула на серебряно-розовые часики.
— Так, приятно убить время удалось, мне пора. — Протараторила она и быстро собралась. — Хикигая, спасибо, что остался со мной. — Прошептала она в самое ухо, придвинувшись вплотную. Я ощутил свежий цветочный запах, её дыхание пощекотало мою ушную раковину. Я невольно съёжился. Чувствительные у меня уши, чёрт бы тебя побрал, хватит уже!
Я сделал пару шагов назад, разрывая дистанцию, а Харуно быстро побежала к лестнице.
По дороге она повернула голову и помахала рукой.
— Если будет какой-то прогресс, дайте знать!
Прозвучало так, словно она обращается именно ко мне. Но прогресса не будет, знаешь ли! Меня никуда не приглашали! Подумал я, кивая ей вслед.
Буйная девица удалилась, и в пышечной повисло молчание.
Остались лишь мы с Хаямой. А значит, нет никакого смысла и дальше тут торчать. Нам просто не о чем говорить.
Когда-то мы с ним разговаривали, но потом завязали. Сколь бы ни было схожи наши цели, как бы ни были близки идеалы, мы чётко понимаем, что ничего из этого не выйдет.
Кажется, отныне мы больше не будем пересекаться. По сегодняшнему утру это ясно совершенно отчётливо. И таково не только моё решение, но и Хаямы.
Я подхватил свою сумку и двинулся к выходу.
— Ты…
Прозвучал сзади тихий, едва ли не исчезающий голос.
У меня не было никаких причин общаться с Хаямой. Но я рефлекторно остановился. И ждал продолжения, не оборачиваясь.
— …Похоже, ты сильно нравишься Харуно.
— А?
Совершенно неожиданные слова заставили меня повернуться.
Наши взгляды встретились, и Хаяма улыбнулся. Я чувствовал, что за этой улыбкой что-то кроется, и бросил несколько слов, снова разворачиваясь к выходу.
— Не будь идиотом. Она просто дурака валяла.
— Как минимум, она заинтересована. — Сообщил Хаяма моей спине. И тут же его тон изменился. — Если ей что-то неинтересно, она так бесцеремонно себя не ведёт… Она вообще ничего не делает. С тем, что ей нравится, она до смерти возиться может. А что ненавидит, сокрушит любой ценой.
Это совет или предупреждение? Слова Хаямы прозвучали более резко, чем обычно. Мне очень хотелось взглянуть на выражение его лица, но я всё равно не стал оборачиваться.
— …Просто жуть.
Вполне искренне сказал я. И уже понимая, что он не врёт, молча вышел.
Я гнал и гнал велосипед по шоссе и в конце концов добрался до дома. День ещё не закончился, а я уже истосковался по нему.
За дверью к моему удивлению меня встретил Камакура. Он бесстрастно муркнул и потёрся о мои ноги. Хватит уже мою форму шерстью пачкать.
— В чём дело? Что-то случилось?
Поинтересовался я, но Камакура вместо обычного мурчания кашлянул. Это такое кошачье приветствие, что ли? «Мяуинг»?18
— Ладно, пошли.
Позвал я его, поднимаясь по лестнице.
Свет на втором этаже был выключен.
Ну, родители в такое время обычно ещё не возвращаются. Но похоже, Комачи тоже нет. Наверно, она на подготовительных курсах. Экзамены всего через три месяца.
Форма моя и правда оказалась в шерсти, так что я решил переодеться в домашнее.
Кинул форму в своей комнате и направился в гостиную. С пончиками в руках. Надо же хоть чем-то себя побаловать.
Но у лестницы передо мной опять с мурлыканьем возник Камакура.
— Чего ты хочешь?
Камакура снова муркнул и повёл меня в кухню. Там стояла миска с приклеенными деревянными буквами, складывающимися в слово «КАМАКУРА». С первого взгляда её можно было принять за продукцию КАДОКАВА,19 но нет, это была миска Камакуры, заботливо подготовленная для него Комачи.
В миске лежало лишь несколько крошек, оставшихся от предыдущей порции.
— …Есть нечего, да?
Теперь всё ясно. Ты не встречать меня вышел. Ты пришёл сообщить «мне жрать нечего, чёрт бы тебя побрал». Не слишком-то мило, а?
Я открыл шкаф, достал до боли знакомый пакет сухого корма, к которому часто прилагается серебряная ложка, и сыпанул из него в миску. Кстати, если залить молоком, будет смахивать на шоколад, да?
Камакура сунулся в миску, когда я ещё не успел наполнить её. И теперь я даже не видел, сыплю я куда надо или ему на голову.
— Жуй, жуй, не торопись.
Я погладил его по голове, стряхивая крошки, и направился в гостиную. Добрёл до дивана и рухнул на него.
И вздохнул.
И так и продолжал глубоко вздыхать.
Пока я валялся как труп, подошёл Камакура и снова потёрся о мои ноги.
Я думал, он пришёл сказать, что всё съёл, но Камакура просто забрался мне на ноги. Удовлетворённо вздохнул и заурчал.
— …А ты на удивление тактичен, да?
Я был почти наверняка уверен, что ему просто холодно и он пользуется мной как грелкой. Но ладно уж, на сей раз дадим волю сомнениям.