Нет, они ценили свою юность. Именно нынешние её моменты. Можно даже назвать всё это нарциссизмом.
Я пронаблюдал, проанализировал и сделал вывод. И зевнул.
Раз я думаю о такой ерунде, значит, я устал.
Выходные только закончились, а меня уже гнетёт земное тяготение.
Сбрасывая тяжесть с плеч, я покрутил головой.
Перед глазами проплывали знакомые лица оживлённо болтающих одноклассников. Некто с длинным хвостом волос пялился в окно.
Кавасаки в классе и почему-то кажется взволнованной. А с другой стороны, спокойной и неизменной.
Перед ней обнаружились девчонки, показывающие друг другу фото с поездки. И довольная Сагами среди них. Редкий случай – она совершенно не изменилась, несмотря на всё случившееся. Впрочем, меня это совершенно не волнует. Не хочу больше иметь с ней ничего общего. Никто в мой адрес не ругается (наверно, благодаря школьной поездке), и ладно.
Поездку не только компания Сагами обсуждала. Были в классе и другие, занятые ровно тем же.
Но вся эта болтовня в конце концов превратится в воспоминания и утонет в куче других воспоминаний. Они быстро нахлынут, стоит лишь взглянуть на фото, и столь же быстро сменятся другими.
И применимо это не только к самой поездке. Но и к этому самому её обсуждению, уверен.
Конечно, были в классе и те, кто всё понимал. Быть может, они и сами это уже заметили и просто понуждали себя веселиться.
Мало-помалу и все начнут вести себя так, словно ничего не замечают и не понимают.
Наверно, все они одинаковы.
Продолжая оглядывать класс, я обернулся назад.
Всё та же неизменная сцена.
— А потом мы рванули в Чибу, да? На линии Кейё уже вовсю к рождеству готовятся, я аж испугался. А реклама Диснейленда ваще какая-то двинутая!
Заявил играющийся со своими волосами Тобе. Столь же весёлый и энергичный, как и до поездки.
— Диснейленд своего не упустит!
— Точно.
Оука и Ямадо как обычно поддакивали ему.
— Диснейленд, да?
Подала голос Миура, поигрывая своими светлыми локонами. Будь она одной из тех девчонок, что стараются быть похожими на диснеевских принцесс, была бы поженственнее.
— Самое время…
С улыбкой во всю физиономию заявил Хаяма, пристроивший подбородок на руки. Слушающая их Юигахама, подпирая пальцем челюсть, подняла взгляд к потолку и заговорила, словно что-то припоминая.
— Кстати, я слышала, там открылся новый аттракцион.
Эбина скрестила руки и задумалась.
— Да? Который? Порой трудно понять… кто из них сверху, а кто снизу.
— Эбина, хватит.
Миура стукнула её по голове и улыбнулась.
В компании Хаямы всё как обычно.
И поняв это, я ощутил некоторое облегчение.
Это тот мир, которого они хотят. Застывший мир, который никогда не меняется.
Их мир когда-нибудь разложится и сгниёт. И не поручусь, что уже не начал. Быть может, его истинная форма именно такова.
Ни Хаяма, ни Эбина не пытаются на это повлиять.
И это правильно. Если они хотят, чтобы их отношения оставались такими же, как до поездки, им надо вести себя друг с другом по-прежнему. Но это также значит, что расстояние между мной и ними так и останется непреодолимым.
Тупо глазея на них, я вдруг встретился взглядом с Юигахамой.
— …
— …
Прошло всего несколько секунд, но мне показалось, куда больше. Мы словно испытывали друг друга взглядом. И я недовольно отвернулся.
Пристроил голову на левую руку и закрыл глаза. Но уши по-прежнему продолжали ловить чужой разговор.
— Ну так что? Давайте все в Диснейленд рванём!
— Да?
— Угу.
Ничего серьёзного в этом трёпе не было, но они всё продолжали болтать.
К общему смеху подключился и смех Юигахамы. Кажется, она потирала грудь, испытав облегчение.
…Но никакого второго дна в их разговоре и правда не было.
Было бы нехорошо, если бы они трепались, только чтобы поддержать настроение.
Быть может, они просто старательно обходят главный вопрос. Или разыгрывают спектакль, чтобы убедить себя, что после поездки ничего не изменилось.
Как бы то ни было, иметь друзей – это красиво. Поддерживать друг друга и защищать друг друга – это красиво. Они замечательно умеют делать вид, что ничего не было. Конечно же, это красиво.
В общем, формула складывается из самых простых элементов – быть в хороших отношениях равняется красота равняется поддерживать и защищать друг друга. Мда, как и следовало ожидать, с математикой у меня просто беда. Кстати, как утверждается в одной научной теории, законченные формулы тоже красивы. И я понимаю, почему. Есть некое чувство безопасности в истине, определённой навечно. Впрочем, если я буду так возбуждаться от математических формул, начну смахивать на извращенца от науки. Нет, всё-таки математика и наука отвратительны.