Люди видят только то, что хотят видеть. И слышат только то, что хотят слышать. Я не исключение.
Юигахама утёрла глаза и резко вскинула голову.
— Но если бы мы говорили обо всём, если бы больше говорили с Хикки, я бы…
— Нет. — Я мягко покачал головой.
Кто угодно может утверждать, что «если не скажешь, тебя не поймут». Даже если просто где-то слышал эту фразу краем уха и не понимает её настоящего значения.
Даже если что-то скажешь, некоторые слова останутся непроизнесёнными. А что-то может и сломаться, будучи высказанным вслух.
— Говорить «если скажешь, тебя поймут» — это самонадеянность. Самодовольство говорящего и тщеславие слушающего… Много чего происходит, и не всегда всё можно понять, просто обсудив. Вот почему я хочу не разговоров.
Я ощутил, что моё тело слегка дрожит. Быстро глянул за окно и увидел, что уже наступает вечер. И потому в комнате слегка похолодало.
Юкиносита молча слушала нас, но сейчас обхватила себя за плечи, словно стараясь согреться.
Юигахама шмыгнула носом и утёрла глаза. И заговорила плачущим голосом.
— Но если не сказать, тебя никогда не поймут…
— Пожалуй… Думать, что тебя поймут без слов — это утопия. Но… Но я…
Я забегал взглядом по комнате, подбирая нужные слова.
Но на глаза попадались лишь покрасневшие от трения глаза и тонкий профиль с длинными опущенными ресницами.
Вдруг всё начало расплываться.
— Я…
Но слова по-прежнему не приходили в голову.
Что я должен сказать? Я уже сказал, что хотел. Высказал свои мысли и чувства. Я снова задал себе вопрос и начал искать ответы с нуля. Надо что-то сказать. Но сказать нечего. Варианты кончились.
…А-а, вот оно что. Сколько бы я ни думал, в том, что я пытался сказать, были лишь мысли, логика, расчёты, приёмы и трюки.
Но я всё равно ищу слова, которые мне нужно произнести. То, что я хочу сказать, пусть даже не совсем это понимаю. И вряд ли они поймут, даже если я скажу. Просто говорить бесполезно.
Я не хочу слов. Но определённо есть то, что я хочу.
И это точно не что-то вроде понимать друг друга, ладить друг с другом, говорить друг с другом или оставаться вместе. Я не хочу, чтобы меня понимали. Я знаю, что меня не понимают, и не думаю, что хочу, чтобы понимали. Я хочу нечто более жестокое и суровое. Я хочу понимать. Понимать и знать. Знать и быть спокойным. Хочу, чтобы в душе настал покой. Потому что то, чего я не понимаю, пугает меня. Самодовольное, диктаторское и наглое желание полностью понимать всё. Жалкое и отвратительное. Я невольно ощутил отвращение к себе за такое желание.
Но что, если мы все так думаем?
Что, если мы навяжем друг другу это уродливое самодовольство и построим отношения, допускающие такую самонадеянность?
Я знаю, что такое совершенно невозможно. Знаю, что мне это не по силам.
Запретный плод в моих руках точно будет ужасно кислым.
Но мне не нужная сладкая ложь. Не нужно фальшивое понимание и притворные отношения.
Я хочу этот кислый плод.
Пусть кислый, пусть горький, противный, полный яда, недосягаемый, пусть мне даже желать его не дозволено.
— Всё равно…
Я понял, что мой голос дрожит.
— Всё равно, я…
И отчаянно старался не всхлипывать. Проглоченные слова снова рвались наружу. Стиснутые зубы скрипнули, и слова просочились сами по себе.
— Я хочу настоящего.
В уголках глаз стало горячо, зрение затуманилось. Я слышал лишь собственное дыхание.
Юкиносита с Юигахамой удивлённо смотрели на меня.
Отвратительно. Просить чего-то таким жалким и плачущим голосом. Не желаю принимать такого себя. Не хочу показывать. Не хочу, чтобы кто-то это видел. Я сказал полную нелепицу. В моих словах не было никакой логики, никаких причин и следствий. Просто чушь.
От влажного и жаркого дыхания моё горло задрожало. Почувствовав рвущийся наружу голос, я подавил его.
— Хикки…
Юигахама неуверенно протянула руку. Но расстояние между нами было слишком велико. Рука бессильно упала, не дотянувшись.
И не только рука. Не уверен, что дотянулись слова.
Что можно понять из того, что было мною сказано? Ничего, хоть я и смог вымолвить эти слова. Но было какое-то чувство удовлетворения от того, что они были произнесены. А может, это был обман, который мы так ненавидим. Или совершенно бессмысленная имитация.
Но сколько бы я ни думал, ответа не было. Я не знал, что мне делать. У меня не осталось ничего, кроме этого паршивого желания.
— Я… не понимаю, — тихо сказала Юкиносита. Её руки крепче вцепились в плечи, лицо исказилось болью.
Она пробормотала извинения, вскочила и быстро пошла к двери, даже не глядя на нас.