Возмездие пришло только в 2005 г. — Федосеева приговорили к 20 годам, Таланова — к 15 и Лосева за его чистосердечное раскаяние и сотрудничество со следствием — к 12 годам.
Как признался Федосеев, для него это было тогда бандитское крещение. Старшие «орехи» постановили «замазать его кровью». Принцип «крещения» прост: не убьешь — сам будешь лежать рядом!
И.Ю. Лосев
А.С. Кузнецов
В.С. Кузнецов
Н.П. Ветошкин
И.В. Смирнов
Казалось, от старой ореховской гвардии, о которой в начале 1990-х газеты писали как о самой жестокой и дерзкой группировке в Москве, больше никого не осталось. Как говорят, одних уж нет, а те далече, но…
МУР упорно продолжал добывать новую информацию о старых делах, и вскоре возникло продолжение темы — сильвестровское время никак не желает уходить со сцены.
Так в оперативных делах засветилось имя Медведя (Игоря Смирнова), еще одной ореховской фигуры, по жестокости, «быковатости» и беспредельности не уступающей Буторину, Пылевым и даже Саше Солдату..
Но тут надо вернуться к событиям, произошедшим в ореховском стане, когда он лишился своего очередного лидера — Витохи.
Медвежья берлога в Орехово-Борисове
После расстрела Витохи бригаду возглавил А. Кузнецов (Торпеда). Но властвовать над югом Москвы ему пришлось недолго, всего около года. Ореховская братва волновалась, удержать ее в ежовых рукавицах не получилось, и в очередной разборке Торпеда погиб вместе со своим другом Р. Фокшей.
Титул лидеров попытались поделить между собой И. Лосев (Сохатый) и брат погибшего Кузнецова — В. Кузнецов (Торпеда-младший)… Из этого ничего не получилось, авторитета у них не хватало, и братва совсем вышла из повиновения.
Дисциплина в ореховском братстве стала налаживаться, когда после отбытия срока на волю вышел И. Смирнов — Медведь. Угрюмый увалень с недобрым взглядом, Медведь состоял в родственных отношениях с Витохой, был женат на его сестре. И сразу после освобождения он стал искать виновных в смерти родственника.
Муровцы уже плотно работали с задержанными по расстрелу в «Хелпе». Все арестованные охотно делились впечатлениями о членах бандитского содружества. Они давали свои оценки Сильвестру, Витохе. Для каждого находились какие-то слова.
А вот о Медведе говорили нехотя и немного. Страшный человек этот Медведь.
На воле Медведь решил, что убийство Витохи напрямую дело рук братьев Кузнецовых. Расчистили, мол, себе дорогу во власть.
От Кузнецова-младшего он потребовал за смерть Витохи контрибуции, для чего надо было продать квартиру, дачу, машину.
Дело приняло настолько острый оборот, что Кузнецов (Торпеда-младший) вынужден был просить защиты от Медведя в милиции…
А Медведь между тем сколотил новую группу.
Медведевцы стояли особняком и наводили ужас на остальных ореховцев. Под крылом Смирнова оказались известные в бандитском мире беспределыци-ки. М. Кутузов (Кутуз) по заданию Витохи якобы участвовал в убийстве Харитонова, тренера спортивной школы. Тренера убили за раздел сфер влияния и за хорошо оплачиваемую коммерческой структурой «крышу». Вместе с Кутузом в убийстве Харитонова правоохранительные органы подозревали С. Сатюкова по кличке Доцент. Во всяком случае, в Южном округе прокуратура возбудила уголовное дело по факту.
Рядом с Медведем видели А. Логинова (по кличке Буль), он скончался от передозировки наркотиков,
A. Бурханова (Бурхана) — он отбывал наказание за убийство.
Среди старых ореховских кадров Сильвестра особо приметны два ветерана бандитского движения:
B. Чурсин по кличке Балда и А. Губанов (Губанчик). Это классики криминального жанра, они начинали еще уличными «наперсточниками» конца 1980-х и входили в круг самых приближенных к Сильвестру людей.
Когда они вышли после очередной отсидки, Сильвестра уже не было, его «мерседес» с хозяином разлетелся на куски. Витоха предложил им влиться в его «творческий коллектив», чем вызвал бурное возмущение: ты сам кто такой, чтобы мы под тобой ходили? Ты что, решил Иваныча заменять? Мы лучше пойдем работать к Сказке (Камахину).
Может, как раз этот разговор и дал толчок дальнейшим расправам Витохи над кадровыми «орехами» Сильвестра? Но понятно, что подрывать в глазах братства свой авторитет Витоха не мог позволить даже таким признанным фигурам, как Чурсин и Губанов.