-- А! Ты противъ людей и боговъ забунтовала?.. Да будутъ враждебны тебѣ и небо, и земля!.. Горе тебѣ!..
И все разомъ пропало -- Валли проснулась. Въ щели избушки, посвистывая, дулъ холодный вечерній вѣтеръ. Дѣвушка протерла глаза; сердце въ груди ея все еще трепетало отъ такого страннаго сновидѣнія; она долго не могла очнуться,-- и передъ ея глазами, не смотря на убогую обстановку избушки, все еще мелькали таинственно-чудные образы... Какой-то непонятный страхъ продолжалъ тревожить Валли: и сонъ, и дѣйствительность ужасали ее... Она вскочила и невольно кликнула Клеттенмайера, затѣмъ вышла изъ избушки чтобы посмотрѣть, гдѣ онъ.
Прекрасный, свѣтлый былъ вечеръ; солнце садилось, туманъ исчезъ, но начиналъ дуть рѣзкій верховой вѣтеръ. Валли бѣгала, искала глухаго старика, который уже отправился домой, оставивъ ей добрую вязанку сосновыхъ дровъ. Она вспомнила тутъ, какъ онъ говорилъ ей, что не станетъ ее будить, а только притащить дрова, и уйдетъ. Такъ онъ и сдѣлалъ. Она спала, онъ оставилъ ею спящею... одну... Не хорошо это съ его стороны, даже -- жестоко! Проснуться -- и кругомъ ни души!.. Какъ тихо, пусто, безотрадно здѣсь!.. А вѣдь, пожалуй, шесть часовъ уже есть! пора, значитъ, коровъ подоить. Вотъ теперь навѣрно тамъ, дома, умныя коровушки посматриваютъ на дверцу хлѣва и думаютъ: что же это хозяйка не идетъ и не несетъ хлѣбца съ солью?.. А хозяйка-то, одна-одинешонька, вонъ гдѣ -- на самомъ верху, и сидитъ сложа руки... Кругомъ тишина непробудная, ширь и высь необъятная... О, ты, мертвая тишь! О, противное бездѣлье!..
Валли не могла понять, что съ ней; такъ ей было жутко-жутко одной, совсѣмъ одной. Она вскарабкалась на выдавшуюся каменную глыбу, чтобы посмотрѣть вдаль. Въ аломъ заревѣ заката представилась ей невиданная, необъятная картина. Тирольскія горы всѣ были видны, какъ на картинкѣ. Вонъ тамъ, на далекомъ горизонтѣ, онѣ такія маленькія; а потомъ, чѣмъ ближе сюда, становятся все больше и больше, и ужъ тутъ -- просто давятъ своей громадой, своимъ безмолвнымъ величіемъ. Среди этихъ великановъ разбросаны зеленыя плоскогорья, которыя мирно покоятся тамъ, какъ въ родительскихъ объятіяхъ. Дѣвушкой овладѣла неизъяснимая тоска: она загрустила о родномъ уголкѣ, о тѣхъ лугахъ, которые теперь (вотъ она видитъ ихъ!) заволакиваются тихими вечерними сумерками. Солнце совсѣмъ скрылось, разбросавъ по небосклону на лиловыя облака ярко-алыя и золотыя лепты. Блѣдный ликъ луны все свѣтлѣлъ и свѣтлѣлъ, какъ будто старался побороть свѣтъ догорающаго дня. Ночь уже окутала долины свомъ чернымъ покровомъ, изъ складокъ котораго мѣстами начали выскакивать и мигать чуть замѣтные огоньки -- "земныя звѣздочки". Теперь тамъ, внизу, всѣ дѣвушки-работницы полегли спать. И хорошо имъ подъ надежной, теплой кровлей родительскаго дома; онѣ могутъ беззаботно покоиться среди любимой семьи... Пожалуй, съ просонья, онѣ еще прислушиваются къ пѣсенкѣ своего милаго, которая раздается за окошечкомъ, занавѣшеннымъ кускомъ пестраго ситца.
Да, и только одна Валли заброшена въ эту глушь, отринута, оставлена на произволъ судьбы; помощи не откуда ей ждать, а ужасовъ тутъ много... Только у нея одной такой жалкій пріютъ; изъ щелей въ крышѣ избушки вѣтеръ такъ и свиститъ...
-- Ахъ, отецъ, отецъ! какъ могъ ты поступить такъ со мной?!. громко воскликнула она.
Ночной вѣтеръ завывалъ вдали, свистѣлъ надъ ея головой... Другаго отвѣта не было.
Душа поднималась все выше и выше. Золотыя ленты на западѣ, казалось, теряли свою позолоту, какъ будто онѣ были изъ желтой мѣди. И небо тамъ становилось темнѣе. Горы сливались въ одну массу и росли, вытягивались въ сумракѣ ночи. Ближайшій сосѣдъ Валли -- великанъ Зимилаунъ -- хмурился, грозно поглядывая на нее.
Хмурились и другіе гиганты, бросая на Валли угрожающіе взгляды. Казалось, имъ крѣпко не нравилось, что она осмѣлилась наблюдать ихъ житье-бытье ночью, подслушивать ихъ каменныя рѣчи. Теперь великаны притихли, какъ будто появленіе дѣвушки заставило ихъ умолкнуть, притаиться... Такъ внезапно умолкаетъ оживленная бесѣда въ кружкѣ заговорщиковъ, когда въ средѣ ихъ появляется незнакомая личность. И вотъ, слабое человѣческое существо дерзнуло придти сюда! Валли стояла одна посреди безмолвнаго, мертваго, ледянаго царства, въ этой недоступной выси, вдали отъ всего живаго; грозныя облака, да грозно-нѣмые глетчеры -- вотъ ея настоящіе собесѣдники. "Да, совсѣмъ ты теперь одна-одинешенька въ Божьемъ мірѣ!" проговорилъ въ ней чей-то голосъ -- и Валли стало такъ страшно-страшно въ этомъ одиночествѣ... "Погибну я здѣсь, погибну!" мелькнуло въ ея головѣ... Ей казалось, что она затеряется въ этомъ громадномъ пространствѣ, пропадетъ безслѣдно... Въ отчаяніи она протянула руки къ скалистой стѣнѣ, стала цѣпляться за камни и, наконецъ прижалась грудью къ холодной твердой глыбѣ, чтобы успокоить трепетавшее, испуганное сердце.