Такъ вотъ какая дѣвушка стояла тамъ, наверху, на выдавшемся узкомъ камнѣ, на которомъ только ноги и могли помѣститься свободно! Стояла она и глядѣла задумчиво въ глубь ущелья, вовсе не думая о томъ, что виситъ надъ бездной. Хотя Валли нравомъ была безпокойна, однако, случалось -- вдругъ становилась тише воды, ниже травы, совсѣмъ притихала, и въ такія минуты какъ-то особенно грустно смотрѣла вдаль на что-то такое соблазнительно манящее, къ чему душа ея тщетно стремилась. Да, то былъ образъ вѣчно-юный, свѣтлый -- видѣла-ли она его въ сѣромъ утреннемъ туманѣ, въ блескѣ-ли полуденнаго солнца, въ пламени заката или же при палевомъ свѣтѣ луны -- образъ, не покидавшій ее вотъ уже цѣлый годъ... Куда бы Валли ни шла, гдѣ бы ни остановилась -- при спускѣ ли въ долину, при восхожденіи ли на гору -- онъ всюду слѣдовалъ за ней. Когда она стояла надъ обрывомъ и когда взглядъ ея большихъ и боязливыхъ какъ у лани глазъ скользилъ по блестящимъ ледянымъ глыбамъ черныхъ вершинъ, проникалъ въ мракъ ущелья гдѣ шумѣла Ахъ -- она хотѣла найти того, на кого былъ похожъ этотъ неотвязный призракъ, милый образъ... Случилось иногда, что тамъ внизу двигался крошечный путникъ -- и вотъ Валли уже спрашивала себя: а не онъ-ли это? Какая-то небывалая радость наполняла тутъ грудь ея при мысли, что увидѣла таки она его, хотя увидѣть только и можно было фигуру человѣчка -- живую куколку, какъ въ камера-кларѣ.
Когда прошли внизу-по тропинкѣ два путника, изъ которыхъ чужестранецъ повѣдалъ о ней, Валли, міру, а проводникъ-тиролецъ послалъ дѣвушкѣ угрозу -- она опять прошептала: можетъ быть, это онъ?.. Сжалось сердце въ груди, тѣсно тамъ стало -- и, какъ выпущенная на волю птичка, вырвался изъ горла ея радостный звучный іодль. Когда тиролецъ, среди дремлющихъ сосенъ, внизу, услыхалъ эти звуки -- онъ отвѣтилъ на нихъ -- и какъ жадно Валли внимала этимъ отвѣтнымъ, далекимъ ноткамъ!.. Что-жь, развѣ это не могъ быть его голосъ?.. Широко вспыхнуло страстное чувство, отъ знойнаго огня заалѣло дикое, суровое и озлобленное лицо дѣвушки, но она не знала, что забористая трель тирольца была только злой насмѣшкой. Если бы это было ей извѣстно -- сжала бы она сильные пальцы свои и тряхнула бы потомъ для пробы крѣпкимъ кулакомъ... Омрачилось бы ея лицо и стало-бы блѣднымъ, безжизненнымъ, какъ ледяныя глыбы въ сумерки. Валли усѣлась на камнѣ, на которомъ стояла; ноги ея свободно повисли надъ пропастью, и болтая ими, она подперла красивую голову обѣими руками и начала вызывать въ памяти тѣ странныя, чудныя ощущенія, которыя пришлось ей испытать при первой встрѣчѣ съ нимъ.
I.
Медвѣжатникъ Іосифъ.
Ровно годъ тому назадъ, около Троицына Дня, отецъ отправился съ нею въ Зельденъ. Тамъ она должна была конфирмоваться. Епископъ являлся туда аккуратно разъ въ каждые два года, потому что главная проѣзжая дорога была только до этого пункта. Помнится, ей было какъ-то неловко тогда -- такая она была высокая, да и стукнуло ужь ей шестнадцать лѣтъ, а отецъ никакъ не желалъ, чтобы она конфирмовалась раньше... Отецъ полагалъ, что какъ только дѣвушка оконфирмуется -- сейчасъ тутъ и полѣзутъ всякіе ухаживатели-женихи, ну, а насчетъ этого торопиться нечего! И боялась она, что другія дѣвушки, при взглядѣ на нее, станутъ хихикать. Ничего такого не случилось, потому что никто ею не заинтересовался. Когда онѣ пришли въ Зельденъ -- весь народъ тамъ волновался, такъ какъ пронесся слухъ, что Іосифъ Гагенбахъ изъ Зельдена убилъ медвѣдя, который появился въ Винчгау. Молодымъ охотникамъ цѣлаго околодка все какъ-то не удавалось до сихъ поръ покончить съ этимъ косматымъ звѣремъ, а вотъ Іосифъ пошелъ на медвѣдя одинъ, да и застрѣлилъ его -- еще въ прошлую пятницу. Вѣсточка эта прилетѣла изъ Шнальзера, и было извѣстно, что самъ Іосифъ скоро явится сюда. Зельденскіе обыватели, столпившись у церкви въ ожиданіи службы, гордились вслухъ, что вотъ именно зельденцу удалось совершить такое славное дѣло. Всѣ разговоры вертѣлись около Іосифа, который дѣйствительно былъ первымъ силачемъ и красавцемъ въ этихъ горахъ, да и стрѣлкомъ такимъ, что поискать другого такого -- время только потеряешь. Дѣвушки удивлялись, слушая разсказъ о чудесныхъ подвигахъ Іосифа: ни передъ какой крутизной онъ не остановится, ему вездѣ и все близко, широкой пропасти для него нѣтъ -- однимъ словомъ -- это отважный храбрецъ.-- Когда тщедушная и хворая на видъ женщина медленно проходила черезъ луговину -- почти вся толпа бросилась къ ней и начала поздравлять ее, говоря, что. вотъ молъ какъ сынъ ея прославился!..