— Я Немал, князь Деревской земли, волею Перуна, властитель Дрегвы, Полей и Северы, — с гордым видом представился мужчина, — и ты сейчас едешь моим землями, обрин.
Рядом с князем, один за другим стали появляться воины, одетые и вооруженные куда лучше остальных — видимо дружинники Немала.У Ярополка чесался язык ответить какой-нибудь дерзостью, но он сдержался, памятуя о лучниках наверху.
— Мы не ищем здесь ссоры, — сказал он, — и не собирались тревожить твои владения, князь Немал. Мы едем с посольством от Эрнака, великого кагана авар, в земли угров — и вряд ли их вожди обрадуются, если узнают, что ты преградил нам дорогу.
Немал снисходительно усмехнулся в густые вислые усы.
— С уграми я как-нибудь полажу, — сказал он, — и мне князь Альмош ничего не говорил про посланников обров. Впрочем, ты и не похож на них, не то что он, — князь небрежно кивнул в сторону насупившегося Кувера, — или ты из тех словен, что под обрами ходят?
— Каган Эрнак приютил меня, когда я бежал от бастарда, захватившего отцовский трон, — гордо сказал молодой человек, — но сам я — не аварин по рождению, как и мои люди. Я Ярополк, сын короля Тюрингии Германфреда, брат короля Крута, убитого узурпатором Редвальдом. Мой меч раньше принадлежал Круту и нынче я — законный наследник Тюрингии. Моя сестра — тоже дочь Германфреда, но сейчас она жена кагана и великая шаманка всей Аварии.
Словно в ответ на эти слова на засеке вдруг выросла еще одна фигура — и испуганные перешептывания позади Ярополка стали куда громче. Сам же юноша почти спокойно глянул на очередное лесное отродье — общение с сестрой ко многому приучило его. Рядом с Немалом стояла женщина: худая и длинноногая, с распущенными русыми волосами. Было ей, на первый взгляд, лет тридцать, но приглядевшись, Ярополк решил, что она куда старше. Зеленые глаза, глянувшие в упор на юношу, придавали незнакомке сходство с лесной рысью. Она носила одеяние из шкур разных животных, сплошь увешанное амулетами из кости, дерева и камня. На шее красовалось ожерелье, где серебряные лунницы соседились с черепами птиц и мелких зверьков. Тонкие запястья охватывали серебряные браслеты в виде кусающих себя за хвост странных зверьков, похожих, одновременно на ящериц и ласок. С кожаного пояса свисал стальной серп, а голову венчала рогатая кика, увешанная шнурами с черными бусами и белыми кусочками кости.
Искоса глянув на чужаков, женщина припала к уху князя, шепнув ему несколько слов и Немал, кивнув, вновь повернулся к Ярополку.
— Моя сестра Мустислава тоже ведунья, — уже иным тоном сказал он, — она сразу признает, говоришь ты правду. Покажи ей, что ты носишь на шее.
Ярополк пожал плечами и, засунув руку за пазуху достал сестрин амулет. Трехлапая лягушка стукнула о камень и женщина припав к уху брата, снова что-то зашептала.
— Моя сестра говорит, что тебе можно верить, — наконец Немал вновь повернулся к Ярополку, — будь моим гостем, княжич. Мы проводим вас к уграм.
Спустя несколько дней отряд Ярополка уже въезжал в обширное городище в верховьях Ингульца. Здесь разбил свою ставку Альмош — кенде четырех мадьярских родов. Его племя недавно появились в приднепровских степях: еще полвека назад мадьяры или угры, как их называли славяне, кочевали между Итилем и Доном, подчиняясь хазарам. Но каган хазар принял Белую Веру пророка Мани, занесенную согдийцами, бежавшими в каганат после неудачного восстания против арабов. «Посланники Света», как именовали себя учителя новой веры, оказались на редкость нетерпимы к старым богам всех бесчисленных племен, подвластных каганату. В разразившейся войне мадьяры держались старых богов, а их заклятые враги, печенеги, — приняли Белую Веру и, подзуживаемые хозяевами белокаменных крепостей, обрушились на венгерские становища. Один из мадьярских родов был истреблен под корень, два покорились, а остальные ушли за Дон и дальше на запад, — до самого Днепра-Славутича. Здесь они и столкнулись со славянами, погрязших в собственных усобицах, средь которых самой жестокой оказалась распря между полянами и древлянами. Тут и выдвинулся тогда еще молодой князь Немал: воспользовавшись несколькими стычками между полянами и мадьярами, он предложил союз кенде Ташконю. Вместе мадьярские конники и древлянские ратники обрушились на полян, предав огню городки по Днепру и угнав множество людей на невольничьи рынки в Крыму. Обескровленными же полянскими землями завладел Немал, князь доселе презираемых лесовиков-древлян. Союз с мадьярами продлился и при приемнике Ташконя Альмоше: Немал продавал степнякам весь полон, а также воск, мед и меха. Взамен, мядьярская конница неизменно поддерживала Немала во всех его войнах с соседями. Так, с одной стороны используя мадьяр, а с другой — выставляя себя перед славянами как единственный защитник, Немал возглавил обширное княжение что, кроме древлян включало также полян, а также часть волынян, дреговичей и северян. На западе границы его владений доходили до Горыни, на юге заканчивались у Роси, а на севере — у Припяти. На востоке четких границ не было, однако время от времени Немал простирал свою власть вплоть до Сулы. Из простого данника мадьяр он вырос в почти равного союзника кочевых орд Альмоша, спаянного с ним военным союзом и торговыми делами.