Темноволосая амазонка была сильна и зла в бою, словно иблис, но Наджара, не смотря на свою кажущуюся хрупкость, не уступала ей в силе, а помимо силы у нее была вера, что иногда много значит. Казалось, победа вот-вот будет за воином Света, но в последний момент ее посетило видение. Она поняла, что убивать эту женщину нельзя, даже не смотря на тьму, которую она угадывала в ее сердце, ибо ее ждет великая судьба.
— Простите, — с болью в голосе сказала Наджара, остановившись и убрав занесенный было меч. — Вы можете меня простить?
Женщина-воин и ее подруга удивленно взирали на нее. Они все еще не доверяли ей, но после того, как Наджара объявила воинам из своего отряда об ошибке, и о том, что эти женщины — ее союзницы в борьбе со злом, поняли, что восточная воительница больше не враг им. Она назвала им свое имя, а они сказали ей в ответ свои имена — Зена и Габриэль. Габриэль… какое необычное, чарующее имя, и оно так шло этой нежной золотоволосой девушке. Наджаре хотелось произносить его снова и снова так, как влюбленный произносит имя своей возлюбленной. Когда она, разговорившись с этой девушкой, познакомилась с ней ближе, ей вспомнилось пророчество джиннов.
«Эта девушка… Она нежна, но вместе с тем и сильна, а ее сердце полно добра и света. Именно о ней говорили мне джинны. Она должна стать моей, быть со мной, а не с Зеной. Зена недостойна ее!» — так думала Наджара о Габриэль.
Избранница Аллаха еще больше уверилась в последнем после того, как увидела пугающее своей реальностью видение, в котором Зену и ее милую Габриэль распинали римские воины. Сердце Наджары обливалось кровью, когда она видела, как в нежные руки Габриэль вбивали огромные гвозди. Она видела страдания этой девушки, внезапно ставшей для нее всем, но помочь ей ничем не могла. Поистине страшно смотреть на муки и смерть дорогого тебе человека без возможности вмешаться в происходящее!
…Жуткое видение прервалось, а Наджара теперь знала одно: нужно уберечь эту прекрасную, невинную девушку от столь ужасной судьбы.
Увы, мечта оказалась миражом. Эта чистая девушка оказалась обманщицей. Не приняв методов борьбы Наджары, она не приняла и ее любви. А потом помогла своей Зене в ее обмане, использовав нежные чувства воина Света к ней.
Они еще встретятся, и снова проявится разница двух любящих одну и ту же девушку сердец, скроенных так по-разному. Наджара собиралась разделить с Габриэль жизнь, сделав ее счастливой, а вот Зена… Зена хотела разделить с ней смерть, этакая любовь собственницы.
Наджара оторвалась от горестных воспоминаний, как-бы вернувшись в реальность. Но что это была за реальность? Жизнь или все же смерть? И если это смерть, то видно ложью являются слова о том, что она дает забвение… И джинны молчат, покинули ее. Должно быть, гневаются на то, что не вняла их предупреждению о Зене и Габриэль…
Силы оставили ее, и она снова провалилась в беспамятство, а когда очнулась, увидела, что около ее постели сидит какой-то незнакомец и внимательно разглядывает ее. Это был моложавый, стройный и подтянутый мужчина с военной выправкой в форме римского воина. Наджара невольно залюбовалась им. У него были темные волосы, несколько полноватое лицо, светлая кожа, черные глаза — веселые и живые, смотревшие пристально, орлиный нос и красиво очерченные губы.
— Кто ты? — спросила Наджара, не узнав собственный голос, таким слабым он сейчас был.
— Говорят, что «враг моего врага — мой друг», — вкрадчиво произнес он. — Значит, я твой друг.
Комментарий к Глава первая Пробуждение
Конечно, кто-то скажет, что во времена Цезаря ислама еще не было, но в мире Зены и Геракла возможно все)
========== Глава вторая “Теперь я не одна” ==========
— Друг? — переспросила Наджара, пытаясь приподняться, чтобы сесть в постели.
Теперь ей окончательно стало ясно, что она жива. Находившийся рядом с ней незнакомец не был похож на джиннов… нет, это был человек из плоти и крови. Мало того, это был римлянин, а к римлянам Наджара испытывала предубеждение с тех самых пор, как в видении увидела мученическую смерть Габриэль. Пусть Габриэль и предала ее, сама она все еще была верна ей.
Римлянин смотрел на нее, и во взгляде его сквозили искреннее сочувствие и интерес. От всепроникающего взгляда его черных глаз, казалось, ничто не могло укрыться. Глаза эти знали все мысли Наджары, все тайны ее сердца, что вызывало в ней невольный трепет. А еще ей чудилось, будто в зрачках его глаз горят какие-то странные огоньки, и иногда они полыхают то желтым, то красноватым, то зеленым, либо фиолетовым, словно у хищного зверя. Воин Света видела, что перед ней простой смертный, но на ум ей пришла ассоциация с ифритами, так как он представлялся ей таким же сильным, хитрым, коварным и всеведущим. Но, тем не менее, его внимание представлялось ей не опасным, а дружелюбным, даже успокаивающим.
— Не надо напрягаться, ты еще слаба, — ласково сказал ей он. — Лучше попей.
Он достал флягу с водой и стал терпеливо поить ее так, будто она была ребенком. Это состояние унижало Наджару, но она была слишком слаба и ей пришлось мириться с этим.
— Так кто же ты и где я? — вопросила она.
— Ты в обители милосердия, — отвечал римлянин. — А меня ты хоть и не знаешь лично, но должна была кое-что слышать обо мне. Я Цезарь, Юлий Цезарь.
Мальчишеские, хвастливые нотки в его голосе, которые явственно прозвучали, когда он произносил собственное имя, могли бы при других обстоятельствах заставить ее улыбнуться, но не сейчас.
— Цезарь… — повторила Наджара.
Внезапно она увидела вспышку света, и тут глазам Наджары открылось то самое кошмарное видение, некогда посетившее ее, но на сей раз оно было немного иным. Теперь внутреннему взору Наджары открылась не только смерть Зены и Габриэль на кресте, но и смерть этого красивого мужчины. Она увидела его внутри какого-то здания в окружении множества людей, одетых в длинные белые одежды, как и он сам. Гордый и величественный он произносил перед ними какую-то речь, когда один из них вытащил кинжал, чье лезвие зловеще сверкнуло перед глазами Наджары, и ранил Цезаря в шею. Цезарь быстро к нему повернулся и воскликнул: «Негодяй Каска! Что ты делаешь?» и схватил его за руку. Тут Наджара снова увидела Зену и Габриэль. В тот самый момент, когда Цезарь получил удар кинжалом, в руку Зены вбили гвоздь. Два человека одновременно почувствовали боль. Воин Света вновь увидела сенаторов, превратившихся в сборище убийц. Они принялись наносить Цезарю, который был безоружен, удары в грудь, в лицо и в глаза, даже переранив при этом друг друга. Похожий на загнанного зверя, Цезарь яростно сражался за свою жизнь, но потом увидел, что на него устремляется и тот, кого он считал своим другом. «И ты, Брут?», — воскликнул он, и в этих словах ясно прозвучали удивление и горечь. Брут подошел к нему и будто сжал в дружеских объятиях, после чего в свою очередь вонзил в грудь бывшего друга и покровителя роковое орудие. Лицо Юлия исказила страдальческая гримаса, и пораженный двадцатью тремя ударами он упал к подножию какой-то статуи, которая стояла недалеко от его кресла. Убийцы стояли над бездыханным телом. Наджара снова увидела кресты. Одновременно с Цезарем испустила дух Зена, после чего умерла и Габриэль. Наджара страшно, пронзительно закричала.
Когда Наджара очнулась от этого кошмара, она увидела перед собой лицо человека, чью смерть так отчетливо увидела в нем. На лице этом сейчас была видна искренняя тревога за нее, с примесью удивления и испуга.
— Что случилось?! Что с тобой?! — вопрошал он ее. — Почему ты кричала?
— Я просто очень испугалась… — пролепетала она.
— Испугалась? Чего? Тебе здесь нечего бояться, ты под защитой этих стен… и моей.
Обычно ироничный Юлий старался говорить с ней ласково и доброжелательно. Ему нужно было завоевать доверие этой женщины-воина, а еще… ее сердце. Это было нужно ему и Риму, и Рим был он сам.
— А кто защитит тебя самого? — произнесла Наджара, заглянув в его черные как ночь глаза своими небесно-голубыми. — И не от врагов, а от друзей?
Молния вспыхнула во взгляде римлянина, но тут же погасла. Он понял, что первый шаг уже сделан, коль противница Зены боится за него. Однако, что именно хотела она сказать?