— Наджара, милая, — примирительно заговорил он, — я, правда, тебя люблю, но… пойми, я — живой мужчина, а не статуя и…
— И стоило прийти этой египетской гадюке и раздвинуть перед тобой ноги, как ты тут же забыл все свои клятвы мне, впустив ее в свою постель! — продолжала неистовствовать ревнивица.
— Да, впустил в постель потенциального врага, чтобы усыпить его бдительность, — неожиданно спокойно проговорил Юлий, — и сделать вид, будто согласен на союз, предложенный мне им.
Наджара посмотрела ему прямо в глаза, и взгляд ее был тяжелым, обвиняющим даже без слов. Гай Юлий ощутил приступ дурноты. Ему было больно от одной мысли о том, что он может потерять эту удивительную девушку из-за какой-то нелепой ссоры… из-за того, что ощутил чувственный голод и не устоял перед чарами египетской сирены.
— Я могу доказать тебе свою любовь, — сказал он ей, и на сей раз голос его немного дрожал.
— Чем же? — холодно спросила она. — Я больше не верю словам.
— Но поверишь действиям, — Гай сделал небольшую паузу. — Я хочу дать тебе одно особое поручение, Наджара… — он подошел к столу и взял с него стакан с водой, немного отпив из него, и какое-то время молча стоял, прижав ладонь ко лбу. Не смотря на свою обиду, Наджара начала тревожиться о его здоровье.
В комнате стало темно из-за начинавшейся грозы. Громовые раскаты становились все ближе. Казалось, природа разделяла настроение этой пары.
— Ну так вот, — продолжил Цезарь, — меня что-то терзают подозрения, что Клеопатра сегодня… умрет.
— Умрет? — переспросила Наджара, и в сердце ее, доселе чистом, предательски вспыхнула радость.
— Умрет, — подтвердил ее любимый. — Скорее всего, она будет убита своей сестрой… каким образом не знаю.
Воин Света бросила на него странный взгляд.
— Ты хотел дать мне поручение… — напомнила она.
— Да-да, — закивал император. — я хочу, чтобы ты занялась этим делом, то есть помешала преступному замыслу Арсинои. Но, если ты не сможешь это сделать, не вини себя. Должно быть, так молодой царице было на роду написано, а ее сестру мы казним.
— Благодарю тебя за это поручение, мой император! — пылко, с заблестевшими глазами, отвечала ему Наджара.
Приблизившись к нему, легат взяла его тонкую патрицианскую руку и почтительно поднесла ее к губам, после чего со всех ног бросилась выполнять данное им ей приказание.
Юлий смотрел ей вслед, нежно и, вместе с тем, грустно улыбаясь.
«Вот, наверное, самое лучшее доказательство моей любви, которое я мог тебе дать, милая…», — думал он.
Голова болела ужасно, сдавило виски, а тело пробирала дрожь. Юлий не хотел, чтобы его хоть кто-нибудь видел слабым, а посему не стал звать своего раба Поску, надеясь, что сможет не допустить припадка с помощью силы воли. Увы, как известно, «дух бодр, плоть же немощна», и этот бой Цезарь проиграл. Черты его красивого лица исказились, и с пронзительным криком он упал на пол. Сознание его сузилось, и ему представилось, что он видит пламя, из которого выходит… Брут. Призрак бледен и страшен, одежда его залита кровью, а руки с загребуще шевелящимися пальцами протянуты к нему, Цезарю, словно для того, чтобы взять его.
— Ты… — шепчет Юлий. — Ты хотел моей смерти, но вместо того умер сам. В том нет моей вины, но я говорю тебе: прости меня, Марк!
Но призрак молчит и лишь смотрит на него пустыми глазами.
— Прости меня, Марк! — повторяет Цезарь. — Я любил тебя.
— Прости, Цезарь, — глухим голосом отвечает тень предавшего его друга.
— Нет, я хочу, чтобы ты простил! — молит Брута Цезарь.
— Прости, но ты должен последовать за мной! — звучат в ответ зловещие слова, и Юлий чувствует страшные ледяные объятия призрака.
…Вбежавший в помещение Поска нашел своего господина бьющимся в припадке падучей на полу и принялся хлопотать возле него. Когда возвратилась Наджара, Цезарь уже пришел в себя и читал свежие донесения.
— Мой Цезарь, — начала легат, придав своему точеному лицу скорбное выражение, сделавшее его еще красивее, — прости, но у меня для тебя печальные вести. Мне не удалось предотвратить убийство Клеопатры, и сейчас она уже мертва.
— Как это произошло? — деланно суровым тоном спросил император.
— Она и две ее служанки найдены мертвыми в комнате. Перед тем какой-то мерзавец, должно быть, являвшийся наемником Арсинои, преподнес ей корзину со смоквами, под которыми был спрятан аспид. Она протянула руку к плоду и…
— Какое низкое коварство! Несчастная царица! — воздел руки кверху Цезарь. — Нужно отомстить за это злодеяние, казнив Арсиною!
— Думаю, Потин тоже причастен, — проговорила Наджара.
— Ты совершенно права. Этот мерзкий толстяк с писклявым голосом пойдет на корм крокодилам! — ухмыльнулся император. — Наконец-то бедные животные поедят!
…После того, как царевна Арсиноя была задушена в темнице, а евнуха постигла печальная судьба, предреченная ему римским полководцем, последний решил обратиться с небольшой речью к египетскому народу, грозившему взбунтоваться из-за произошедших событий.
— Граждане Александрии и все египтяне! — начал он звучным голосом, бесстрашно выйдя к толпе. — Ваша царица Клеопатра была предательски убита своей мятежной сестрой Арсиноей и ее министром Потином. Их казнь — справедливое возмездие за это чудовищное злодеяние. Я скорблю с вами о безвременно ушедшей царице, но не волнуйтесь, ибо в этот трудный для вас час вы не одни, Рим с вами. Мы поможем вам преодолеть это страшное горе и выйти из сложившегося кризиса. Я поручил моим доблестным легионерам навести порядок в разоренной войной стране. Скоро стабильность и процветание снова вернутся в ваши обители. А по случаю воцарения мира после столь долгой и ужасной войны я приказал раздать зерно нуждающимся.
— Скоро наступит новая эра — эра Света. Здесь будут открыты больницы, школы и дома призрения, — эти слова уже принадлежали Наджаре, всегда мечтавшей сделать подобное.
Народ какое-то время был безмолвен, но мгновение спустя разразился рукоплесканиями и приветственными криками:
— Слава Риму! Слава Цезарю! Слава Наджаре!
Некоторые протягивали руки к воину Света, восторженно говоря:
— Должно быть, ты сама Изида, сошедшая к нам! Будь благословенна!
— Что вы, я земная женщина, ваша сестра, — растроганно отвечала на эти слова Наджара, а Цезарь тонко улыбался. В голове его только что созрел один план…
Комментарий к Глава пятая Доказательство любви
Раб Поска - привет сериалу “Рим”)
========== Глава шестая Свадьба Осириса и Изиды ==========
Теперь, когда те, кто мешал Риму, стали историей, можно было смело проводить нужные реформы. Первым делом Цезарь сменил всех командующих в египетской армии, поставив вместо них нужных ему людей. А что до местного политического Олимпа, то было, как в песне «он прогнал министров с кресел, оппозицию повесил». Юный Птолемей отныне являлся царем-клиентом Рима, трепетавшим перед волей того, кто олицетворял его.
Цезарь и его верная помощница Наджара, которым больше никто не мешал, приступили к исправлению ошибок, которые на протяжении многих поколений совершала династия Птолемеев. Была установлена бесплатная доля зерна для бедных, и все жители Александрии стали ее гражданами. Кроме того, легат предложила своему императору начать разрабатывать процедуру демократических выборов, на что он отвечал, что подумает. Оба отдавали себе отчет в том, что нужно вывести Александрию и Египет из застоя, длившегося в Египте тысячелетия и бороться с болотом привилегий для высших классов. Воин Света и вовсе хотела если не упразднить рабство, то хотя бы ограничить его, но Цезарь урезонил свою верную подругу, с грустью сказав ей, что иные реформы должны вызреть, а для этой время еще не пришло. Когда он был еще совсем молодым человеком, ему довелось служить под началом Марка Красса, воевавшего тогда против Спартака. Юлий не любил говорить или даже вспоминать об этом. Да, они сделали то, что должны были сделать, спасши Рим от разъяренных орд рабов, но он, Гай Юлий, понимал и восставших, а мужество Спартака восхищало его. Также, как и его командир и учитель Красс, он не презирал противника за то, что он раб и никогда не недооценивал его. Слова Наджары напомнили ему о том, уже далеком времени и наполнили его сердце легкой грустью. Однако, грустить было некогда, нужно было действовать. Его советница открыла больницы и дома для детей сирот, как и мечтала.