-
-
-
-
-
Взяв с собою детей, жену и супругу своего брата Игоря, бывшего великого князя киевского, заключенного в монастырь Изяславом Мстиславичем, а также оставшуюся верной дружину, он уехал в Карачев. Один из младших Давидовичей - Изяслав, «разгордевся» и ободренный легким успехом, стал просить у Изяслава Мстиславича и брата Владимира часть войска для погони за Святославом, надеясь из юношеского честолюбия если не взять князя, то хотя бы пленить его семейство и забрать казну. Изяслав Мстиславич, «ведая в Святославле проворство», сперва отговаривал его, но потом, уступив просьбам младшего Изяслава и его брата, отпустил княжича придав ему часть своей дружины и воеводу Шварна. Своих людей дал также Владимир, и Изяслав с трехтысячным отрядом бросился в погоню.
Святослава спасла воинская предусмотрительность - его разъезд нечаянно «усмотрел» погоню и сумел похитить трех берендеев из числа людей Изяслава, которых немедленно доставили к князю. Узнав о приближении Изяслава Давидовича, Святослав послал за языками для более подробных вестей отряд половцев, которые привезли еще «дву человек Изяславлих». Пленные сказали, что Изяслав «в трех тысячах идет наскоро». Святославу не оставалось ничего другого, как только «либо выдать жену и дети и дружину на полон, либо голову свою сложите». Снарядив дружину, которой также набралось до трех тысяч, он выехал навстречу Изяславу, который, не соблюдая мер предосторожности, беспечно мчался к Карачеву. 16 января 1146 года на расстоянии полудня пути от Карачева, на «чистом месте», противники столкнулись.* Злая сеча длилась долгое время, Святослав Ольгович был ранен копьем в руку, но не покинул строй, опасаясь, как бы его войско не дрогнуло, видя ранение князя. Его жестокий натиск сделал свое дело - Изяслав был наголову разгромлен и едва ушел с немногими людьми, потеряв почти все войско побитыми и пленными (17).
Известие о поражении Изяслава дошло до его брата Владимира и Изяслава Мстиславича в то время, когда они с союзными князьями расположились на обед в Болдыжском лесу. **
-
-
Впрочем, он недолго сидел на Карачевском столе - с января по май 1147 года. Между тем, 4-5 апреля 1147 года Святослав Ольгович и Юрий Долгорукий подтвердили свой союз на встрече в Москве, где Юрий дал в честь своего друга и союзника «обед силен». Усилив свою дружину полками под началом сына Юрия Долгорукого, наемными половецкими отрядами и ватагами бродников, Святослав перешел в наступление. Ему помогало и то, что сидевший в Карачеве Святослав Всеволодович приходился ему племянником* и, помня свое родство, доносил ему обо всех намерениях и приготовлениях Давидовичей. В результате Святослав Ольгович вернул себе потерянные земли, а посадники Владимира и Изяслава Давидовичей вынуждены были бежать из вятических городов. Войска Святослава заняли «все вятиче и до Брянска и до Воробнины на Десне и Домагощь и Мценск». Видя такой поворот фортуны, князья Давидовичи послали Святославу Ольговичу послов с предложением мира и следующими словами: «Не жалуйся на нас, будем все заодно, позабудь нашу злобу; целуй к нам крест и возьми свою отчину, а что мы взяли твоего, то все отдадим назад».
Их посланники встретили Святослава в Спаши** где бывшие враги заключили мир и союз против Изяслава Мстиславича Киевского (19).
Ареной междоусобных войн вятические земли служили и впоследствии. В 1152 году великий князь киевский Изяслав Мстиславич сжег принадлежавший суздальскому князю Юрию Долгорукому Городец Остерский близ Киева, не пощадив даже построенной Юрием каменной церкви св. Михаила Архангела, которую тот заботливо украшал.
Земляные укрепления городка были раскиданы, а люди уведены в полон. Юрий поспешно собрал рать, к которой присоединились рязанский князь Ростислав Ярославич «с братиею и с полки своими», а также половецкие орды «Орьплюеве и Токсобичи и вся Половецкая земля, что их ни есть межи Волгою и Днепром». Юрий занял землю вятичей и через Мценск, Спашь и Глухов двинулся на Чернигов, где сидел союзник Изяслава Киевского - князь Изяслав Давидовыч. Надо полагать, что вятичи в полной мере почувствовали тяжесть руки Юрия Долгорукого, заявившего: «Я им отожгу за это», - и отводившего душу за любимый Городец. Горожане, вовремя открыв ворота, могли сохранить если не имущество, то хотя бы жизнь и свободу, участь же сельского населения усугублялась тем, что половцы на правах союзников Юрия беззастенчиво грабили и жгли селения, уводя в полон толпы поселян; с теми же, кто пытался сопротивляться, расправлялись без всякой жалости (20).
-