Дворцы ацтекских правителей строились из дерева, облицованного штукатуркой, и потому быстро разрушались. По своему плану они были достаточно прсоты и представляли собой ряды помещений, сгруппированных вокруг дворов. Здания перемежались садами и цветниками. Один из завоевателей, Берналь Диас, так описывает первое впечатление от построек соседнего с Теночтитланом города Иштапалапана.
«Разместили нас в подлинных дворцах громадных размеров, чудной стройки, с обширными тенистыми дворами; все залы обвешены были обоями из чудной материи. Кругом шли сады, да такие, что не насмотришься, не наглядишься: везде редкостные, цветущие и благоухающие деревья, замечательные фрукты, цветочные ковры; там и сям виднелись зеркальная гладь прудков и прудов, иногда соединенных с озером широким каналом, хитро выложенным изразцами и каменной мозаикой; на деревьях, лугах, прудах – всякая птица, цветноперая, яркая. Все было так необычно красиво, что навряд ли до нас кто-либо открывал столь дивные страны! Но теперь от всего этого нет и следа, и от самого великого города не осталось камня на камне!».
Традиции классического периода в архитектуре юкатанских майя сохранились больше, чем у народа Центрального плоскогорья. Храмы и дворцы в Тулуме, Майяпане, Танкахе, Коба, Косумеле и др. несмотря на привнесенный тольтеко-путунские черты сохраняли все же узнаваемый майяский облик. Над входами часто помещался рельеф с изображением «ныряющего бога» - головой вниз с вытянутыми руками и ногами. Вероятнее всего, он является символом заходящего солнца, о культе которого говорилось выше. Большинство городов майя в этот период были обнесены массивными крепостными стенами для защиты от нападений.
Основные творческие искания и достижения воплощены народами Месоамерики в этот период в скульптуре. В пристрастии к массивности памятников, к игре гладких, отшлифованных поверхностей в сочетании с тонко исполненным рельефом ваяние этого времени чем-то перекликается с ольмекским искусством. Промежуток времени между ними громаден и говорить о каком-то возрождении традиций нет никакой возможности. Очевидно, в данном случае ситуация может быть фигурально описана как «закон качания маятника», когда художественные устремления одной эпохи бессознательно совпадают с идеалами далекого прошлого.
Огромные статуи-кариатиды тольтекского храма в Толлане святилищах Чичен-Ицы, изображающие вооруженных копьеметалками воинов, колонны и балюстрады в виде пернатых змей, юноши-знаменосцы – вот характерные приметы вторжения скульптуры в зодчество этого периода. Гладкие стены храмов украшены рельефами, где ягуары и орлы лакомятся человеческими сердцами. Многочисленные статуи богинь и богов поражают своей суровой геометричностью в сочетании с почти филигранной отделкой символически значимых деталей. Такова, например, колоссальная статуя богини Коатликуэ, матери Уицилопочтли, найдена близ развалин главного храма Теночтитлана. Из обезглавленной шеи богини бьют вверх две мощные струи крови, выполненные в виде свернувшихся змей. Тело ее покрыто изображениями плодов и человеческих сердец, туловища извивающихся змей образуют ее юбку (вспомним, что ее имя значит «Одетая в одежду из змей»).
Центральная часть “Камня Солнца” - символы пяти эпох.
Гигантский жертвенный камень, широко известный теперь под названием «Камня Солнца» или «Ацтекского календаря» был выполнен ацтекскими мастерами в правление Ашайакатля. Этот диск диаметром почти 3,5 м высечен из серовато-черной базальтовой лавы долины Мехико. Лицевая сторона каменного блока, весящего 24 т, покрыта сложным рельефом. В центре его изображен лик бога солнца Тонатиу с высунутым в знак благоволения языком. Вокруг него, перемежаясь с солнечными лучами и точками, размещены четыре квадрата с символическими изображениями главных божеств четырех предшествующих солнц, или космических эпох. Слева и справа от Тонатиу находятся лапы ягуаров, сжимающие жертвенные сердца, намек на пищу солнечного бога. За этим следует круг из двадцати дней месяца, а за ним – обычное оформление края солнечного диска, исполнено с необычайной пышностью. Заключительная рамка выполнена в виде двух встречно расположенных и изогнувшихся полукругом могучих бирюзовых змей с человеческими лицами, символов дневного неба. На самом краю монолита двойной ряд зерни олицетворяет ночное небо и звезды. Таким образом, на этом памятнике солнце изображено могучим божеством, повелевающим пространством и временем, прошедшим и настоящим. Это скульптурное произведение служило темалакатлем, или жертвенным камнем, на котором разыгрывались ритуальные сражения между безоружным пленником и «воинами-орлами».