– Ублюдки! – прорычал Туран. – Вы заплатите за смерть моего отца!
Он выхватил свой кривой меч и, пришпорив коня, помчался в сторону христиан, которые сгрудились в плотную группу, ощетинившуюся копьями и вилами. Туран врезался в массу живых тел, отбросил копья щитом и принялся топтать пилигримов копытами своего коня. Потом он взмахнул мечом – христианин, находившийся справа, не успел отшатнуться, и его лицо превратилось в кровавую маску. Остальные окружили Турана плотным кольцом, но он отчаянно сопротивлялся, выбивая из рук копья щитом и одновременно нанося удары мечом. Однако одно копье все-таки его настигло, оставив на боку длинную рану. Туран взревел от боли, но сражаться не прекратил.
– Туран, я иду! – крикнул Юсуф и, отбросив неудобный шлем, выхватил меч.
Пришпорив коня, он поскакал прямо по воде в сторону группы пилигримов. Два христианина – молодой рыцарь в кольчуге и худой мужчина с седой бородой – приготовились встретить Юсуфа. Рыцарь держал в руке меч, от которого отражались яркие лучи солнца, старик размахивал вилами. Когда Юсуф оказался совсем близко, на лице старика появилась безумная улыбка, и Юсуф увидел гнилые неровные зубы.
В последний момент Юсуф сумел свернуть в сторону рыцаря и оттолкнуть его своей лошадью. Старик попытался нанести ему удар в грудь вилами, Юсуф инстинктивно натянул поводья, и старик оказался совсем рядом. В следующее мгновение Юсуф взмахнул мечом и почти разрубил ему череп пополам, почувствовав, как внутри у него все сжимается. Старик постоял пару секунд, продолжая безумно ухмыляться, несмотря на меч, торчавший у него из головы. Юсуф все еще пытался его вытащить, когда пилигрим рухнул на землю и, падая, вырвал меч из руки Юсуфа.
Оставшись безоружным, Юсуф поднял голову и увидел, что к нему по воде приближается высокий худой христианин, который держит в руке копье. Пилигрим сделал выпад в сторону Юсуфа, тот натянул поводья, лошадь встала на дыбы, и копье вонзилось ей в грудь. Одно из копыт угодило пилигриму в голову, и он упал, потеряв сознание, а лошадь, которая громко ржала от страха и боли, рухнула в воду. Юсуф отлетел в сторону, с громким всплеском приземлился на спину и под тяжестью доспехов начал быстро погружаться на дно.
Сквозь волны у себя над головой он видел яркое солнце на синем безоблачном небе, попытался подняться, чтобы глотнуть воздуха, но под тяжестью тяжелых доспехов опустился на каменистое дно. Юсуф начал задыхаться, и ему стало страшно. Тогда он попробовал сесть. У него уже отчаянно болели легкие, руки тянулись к свету в надежде ухватиться хоть за что-нибудь.
Но уже в следующее мгновение он закрыл глаза и заставил себя успокоиться. То, что с ним сейчас происходило, не отличалось от его обычных приступов, и он сказал себе, что, если не станет паниковать, все будет хорошо и он спасется. Юсуфу удалось перекатиться на живот и встать на колени. Затем, из последних сил, он выпрямился и, когда его голова оказалась над водой, принялся жадно хватать ртом воздух.
Он стоял на коленях, вода доходила ему до подбородка, он пытался восстановить дыхание. Неожиданно он почувствовал, что на него упала тень, и, подняв голову, увидел перед собой христианского рыцаря с мечом в руке. Рыцарь был безбородым и худым, немногим старше самого Юсуфа, и кончик его носа отчаянно подергивался. Юсуф посмотрел мимо лица юноши на меч, сверкавший в лучах солнца, который начал медленно опускаться, и закрыл глаза.
Но ничего не произошло. Юсуф открыл глаза и увидел, что юный рыцарь по-прежнему стоит перед ним, только теперь смотрит широко раскрытыми глазами на собственную грудь. Юсуф проследил за его взглядом и обнаружил, что из кольчуги христианина торчит кончик меча. Потом он исчез, юноша повалился набок, а на его месте оказался Туран.
Юсуф взял протянутую Тураном руку, и старший брат поставил его на ноги.
– Спасибо, брат, – сказал Юсуф. – Я обязан тебе жизнью.
– Не забудь этого. – Туран отошел в сторону, и у него за спиной Юсуф увидел воина-мусульманина в серебристой кольчуге, сражавшегося с последним пилигримом. Воин увернулся от копья и, взмахнув мечом, убил христианина. Затем он повернулся, и Юсуф вскрикнул от удивления.
– Отец! Ты жив!
Айюб ничего не ответил. Его лицо превратилось в суровую маску, когда он зашагал по воде к Юсуфу. В следующее мгновение он отвесил ему пощечину, наклонился, схватил сына за руки и притянул к себе так, что их лица оказались на расстоянии дюйма друг от друга.