Спустя еще пару мгновений, чуть покачнувшись, боярин падает замертво. А Дима, обводя дружинников спокойным и совершенно невозмутимым взглядом интересуется:
- Кто еще желает усомниться в том, что я князь?
Тишина.
Все замерли, переваривая.
То, что они только что увидели, выбивалось из их понимания реальности, вызывая, мощнейший когнитивный диссонанс. Настолько шокирующий, что даже винный дурман из мозга стал отступать, протрезвляя.
Выждав минуту, Дима спокойно прошествовал к месту во главе стола, на котором сидел еще один боярин. Сильный и влиятельный. Однако спорить тот не стал и, повинуясь одной лишь выгнутой брови парня, спокойно поднялся, уступая место. Сам-то он был вполне трезв, лишь слегка приняв на грудь. Но пребывал в состоянии экзистенциального кризиса . Он просто еще не понимал, как реагировать на это чудо, свалившееся на него как гром среди ясного неба.
Дима же, ловко спрыгнув на место, что должно занимать князю, поднял кубок и громко произнес:
- За отца! Вечная ему память!
После чего залпом выпил мед до дна.
Крепость напитка невелика, но для парня девяти лет и эта порция выглядела весьма солидной. Впрочем, это в какой-то мере сняло напряжение.
- Дядя, - громко обратился к Василию Вельяминову. - Семью этого боярина, что поднял на князя руку, продать с торга. Всех. Ты понял меня?
- Понял, - кивнул он несколько неуверенно.
- Но за что? - Встрепенулся тот самый боярин, что место князю уступал во главе стола.
- Чтобы иным подобное творить неповадно было. Он поднял меч на своего князя.
- Но...
- А имущество их, - повысил голос Дмитрий перебивая растерявшегося боярина, того самого, которому он место уступил, - дружине пойдет. Все, до последней меры зерна. Брони вам справлять будем, сапоги или еще чего. Дядя, ты человек многоопытный. Тебе это дело и доверяю. Сначала взыщи все с семьи виновников. После пройди по людям. Посмотри, поспрашивай. Вызнай, кто, в чем нуждается. А потом ко мне - будем думать о том, как кому помочь. Понял ли ты меня?
- Понял княже, - сказал Василий Вельяминов в несколько смешанных чувствах, но уже степенно поклонился.
По большому счету, он не знал, как ему реагировать на ситуацию.
С одной стороны - ему предлагают пограбить. Кто же от такого славного дела откажется? Тем более что боярин этот был его извечный оппонент. Постоянно палки в колеса вставлял, от чего его смерть еще более приятна. С другой стороны - все мечты о регентстве и наставничестве над юным князем сыпались трухой. Как управлять ТАКИМ недорослем он не представлял. Да и то, как Дима 'разрулил' ситуацию на тризне, тоже впечатлило. С одной стороны, убил главного оппозиционера, выбил землю из-под ног его партии. С другой стороны, припугнул иных бояр от опрометчивых поступков. С третьей стороны, получил расположение основной массы дружинников. Ведь не себе забрал имущество убитого, а им отдал.
- Хорошо, а я друже спать пойду. Мал еще мед с вами на равных пить.
После чего кивнул всем на прощание и пошел, изрядно покачиваясь, вдоль той стенки, где лежал труп поверженного врага. С трудом перешагнул через него, поморщился, и пошел дальше. Спать действительно хотелось, да и ноги держали плохо. Мед и такое нервное напряжение для столь юного организма были слишком сильные.
Глава 2
1359.12.04, Москва
Начало правления Дмитрия сильно всполошило маленький город.
Ну как маленький? По меркам того времени, он был довольно большим. Как-никак три тысячи жителей, включая детей и стариков . Да тысячи полторы обитателей посада. Конечно, не Владимир и уж тем более не Новгород. Но, учитывая, что абсолютное подавляющее количество городов на Руси не набирало и пятисот жителей, то вполне солидно. Город средней руки.
Но это для местных. Сам же Дима, осмотрев свои новые владения приуныл. Бедно все и неказисто. Московский Кремль древесно-земляной, довольно примитивной конструкции. Как в таком оборону держать - одному шайтану ведомо. Пригород, он же посад, раскинулся довольно широко, но был весьма жидок и малочисленный. Считай - большое село при городе.
Трудовые резервы княжества так и вообще сильно расстроили. Из всех четырех с половиной тысяч населения на взрослых и дееспособных приходилось чуть больше тысячи. Обоего пола. И при этом все были при деле. Никого просто так не оторвешь. Да и казна весьма скудна, чтобы отнимать хоть сколь-либо значительное количество людей надолго.