Кони безумно ржали.
Люди орали, причем еще более безумно, чем их 'четвероногие друзья'.
А лучники, продолжали посылать залп за залпом по скоплениям дружинников, замедлившимся или остановившимся из-за непредвиденных препятствий.
Ура!
Закричал командир пикинеров, выхватывая свой клинок. Простой и незамысловатый, но с развитым эфесом.
Ура!
Заорали пикинеры и мерным шагом пошли вперед.
Замешкавшаяся и частью смешавшаяся конница противника требовала 'внимания и ласки'. Добрая третья пикинеров уже лишилась своего рабочего инструмента - пики, и двинулась вперед, выхватив простенький клинок умеренной длины с развитым эфесом. Но, в текущей обстановке это было уже не важно. Многие дружинники тоже были пешими.
Тем временем, ворота Суздаля открылись и, всадники войска Владимиро-Суздальского союза, ведомые тремя братьями-князьями, устремились вперед. Новости о казнях и продаже в рабство семей части из них уже докатилось. Разумеется, раздувшись до невероятных размеров и чудовищных подробностей. А потому ярость и мотивация этих людей были весьма велики.
Спешное построение уже битых на Клязьме врагов, проходило под звуки горна московских кирасиров. Всадники также готовились к встречной лобовой атаке, перестраиваясь.
Из города им навстречу выдвинулось больше двухсот всадников. Меньше, но сопоставимо с тем, что привел Василий Тверской.
- Пожалуй, там нужна наша помощь, - бросить Дмитрий Энрико по-итальянски, и направил своего коня к кирасирам. Венецианцы последовали за Великим князем.
Кирасиры, разделившись на два крыла, встали по флангам. А сам Дмитрий, вместе с итальянской тяжелой кавалерией встал по центру. Этот небольшой ударный кулак здесь и сейчас был совершенно несокрушим. Исключая, пожалуй, самого Великого князя, сильно уступавшего лошадью своим итальянцам.
И вот, завершив перестроение, Дима кивнул сигнальщику. Раздался звук трубы. Его подхватили горны, и, вся кавалерия двинулась вперед. Обоих сторон. Потому как, вышедшие из Суздаля всадники, также отреагировали на звук трубы, посчитав ее сигналом к атаке.
Дмитрий пришпорил коня и понесся вперед.
Когда он последний так делал? Еще в той жизни. На турнирах да тренировках. Тут же как-то руки не доходили даже потренироваться. Все дела, дела.
И вот он, прижав копье к крюку на латной кирасе, несется вперед. Все быстрее и быстрее. Навстречу своему противнику. Кто он? Какая разница! Хотя доспех дорогой. Явно не простой дружинник.
Секунды медленно текли, сливаясь в какую-то ватную кашу.
Бам!
Копье, нацеленное прямо в грудь противника, выгибается дугой и лопается, весело брызнув щепками. От удара Дмитрия буквально припечатало в высокую спинку седла, поднимавшуюся выше поясницы. Ясельное седло, совершенно привычное для рыцарей Западной Европы, сделало свое дело. Иначе, при таком ударе Диму могло и самого из седла выкинуть или того хуже.
Что-то чиркнуло по щиту. Но несильно и как-то вяло.
Он пролетел по инерции несколько десятков шагов, останавливая лошадь и осмотрелся. Как, впрочем, и практически все кирасиры с венецианцами вокруг. Длинные копья, на пару метров превосходящие то, чем был вооружен противник, сделали свое дело. Лишь немного лошадей московской кавалерии оказалось без всадников. Еще десятка полтора как-то странно осели и скособочились, явно, поймав удар. Но усидев. Может быть ранены, а может оглушены.
Обернувшись, Великий князь увидел странный табун под седлами, в большинстве из которых было пусто. Словно лошади решили прогуляться, накинув на плечи то, что было под рукой. Ну, то есть, под копытом. Кое-где, склонившись на гриву или на круп, находился всадник. Явно убитый или раненый. И лишь пара десятков, от силы, остались целыми. Их узнать было несложно - они продолжали пришпоривать коней, дабы как можно скорее сбежать с поля боя. Опытные дружинники - очень быстро сориентировались.
- Да уж... - покачал головой Энрико, отбрасывая обломок оружия, что остался у него в руке после удара. - Длинные копья - страшная сила.
- Получилось прямо как у Цезаря, - ответил ему Дмитрий. - Как там было? Veni, vidi, vici ?
- Хм. Пожалуй....
Выехав немного вперед, Великий князь посмотрел на холм, где решил перед атакой разместиться Василий Михайлович Тверской. Он все еще был там и очевидно наблюдал за местом столкновений кавалерии. Почему? Потому что смотреть туда, где пехота завершила разгром тверского войска, было нечего.