- Почему ему противиться пущей славе православия? – Удивленно выгнув бровь, поинтересовался Алексий.
- Хорошо, - кивнул Государь. – Ты отправишь в Царьград своего человека?
- Разумеется. Не медля ни одного лишнего дня.
- Я хотел бы попросить Святую церковь об одной просьбе…
- Слушаю тебя внимательно, сын мой.
- Мне хотелось бы получить списки хроник ромейских , дабы больше узнать о деяниях своих предков и родственников в былые дни.
- Зачем тебе это, сын мой? – Спросил, чуть нахмурившись, митрополит.
- В свое время мудрые люди говорили, что тот, кто не помнит прошлого, не имеет и будущего.
- Не знаю, что из этого выйдет, но я постараюсь поспособствовать разрешению твоей просьбы. А вообще… если ты подготовить должные дары, то я лично отправлюсь в Царьград и постараюсь все устроить в лучшем виде. Уверен, что Басилевс не откажет.
- И какие же подарки жаждет увидеть Басилевс?
- Поднеси ему добрую броню из стали. Я уверен, это не оставит его равнодушным.
- С этим есть определенная сложность… - неуверенно произнес Государь, потерев затылок. – Добрая броня делается под вполне определенные размеры. Как я угадаю в таком деле?
- Сын мой, - многозначительно улыбнулся митрополит, - пусть тебя не волнуют такие вопросы. Святая Церковь просто обязана знать размеры Басилевса, дабы не случалось неожиданностей.
- Вот как… - выразительно хмыкнул Дмитрий. – Тогда я не вижу препятствий к подобному подарку. И да, отче, не думаю, что тебе стоит о том напоминать, но раз уж я возьмусь на издание большого тиража Святого Писания, то было бы неплохо иметь его правильный вариант. А то ведь наверняка за столько лет переписывания ошибок накопилось изрядно.
- Что конкретно ты хочешь? – Прищурился митрополит, не совсем понимая главу своей паствы.
- Чтобы авторитетные богословы прибыли в Москву и приняли участие в подготовке правильного текста. Сам понимаешь – если после издания большого тиража к нему возникнут вопросы, получиться очень непростая ситуация. А так – мудрые старцы утвердят и согласуют, да проследят, чтобы готовые книги не отличались от задуманного образца. С ними уже не поспоришь. Их авторитет нам жизненно необходим.
Митрополит с Государем немного помолчали, пристально смотря друг другу в глаза, а потом, улыбнувшись, засмеялись. Идея Дмитрия нашла самое полное понимание у Алексия. Возможность быстрого издания нескольких тысяч книги, совершенно сходных между собой как текстом, так и картинками, должна была вызвать безумный интерес со стороны не только Патриарха и Басилевса, но всех иерархов Православия. И приезд массы влиятельных богословов в глухую провинцию Золотой Орды для столь богоугодного дела, без сомнения поднимало статус Москвы до небес. По меркам региона, разумеется. Кто сейчас знал об этих краях в мире? Да считай, что никто. А после такого события знать, хотя бы кратко, будут все образованные люди. И это не говоря о том, какие это принесет преференции...
- И да, отче, ты уж не серчай, но своим родичам из Венеции я тоже сделаю такое предложение.
- С папистами связаться хочешь? – Нахмурил брови Алексий, но больше в шутку, чем всерьез.
- Почему бы и не связаться для пущей славы православия? Отпечатаем и их богомерзкие книги за звонкую монету. Нам-то что с того? А на вырученные средства часовенку лишнюю поставим или храм возведем, - подмигнул Дмитрий. - Чай не с язычниками дело иметь будем. Да и с теми, если для прославления имени Господня связываться, то какая в том беда?
- И то верно, - довольно кивнул митрополит, огладив свою бороду.
Глава 5
1363.08.13, Окрестности Москвы
Дмитрий спал.
Ну как спал? Мерно дремал, покачивался на спине своего Буцефала в глубоком ясельном седле.
Работы было столько, что он искренне радовался даже таким приятным путешествиям. Уже привык и освоился. Скажи ему кто в далеком XXI веке, что будет спать в седле, ни в жизнь бы не поверил. Сейчас же мечтал об этом. В те моменты, когда было на это время. Даже жене и сыну Петеньке свежеиспеченный Государь мог выделять не больше нескольких часов в неделю….
Государственные дела практически не отвлекали, благо, что держава его была мала и малолюдна. Не каждый день даже приходилось их касаться. А вот «литература», промышленность и ремесло с учительством просто выматывали.
Литература? Ну, как сказать? Дмитрий, где своей рукой, а где с пятеркой расторопных писцов, занимался постоянным сочинительством различных текстов. Ради чего спускал немалые средства на пергаменты, да и с металлическим пером повозился изрядно, не желая возиться с бесконечной заточкой, отнимающей так много драгоценного времени. Ему приходилось работать над учебниками, наставлениями, уставами, приказами, законопроектами и многим иным. Даже классических художественных поделок в какой-то мере касался, вроде стихов, песен и небольших заметок-рассказов. В переработке, разумеется.