Шарп поднял вверх ружье:
— За мной!
Солдаты закричали и устремились вслед за ним вниз по склону. Вряд ли французы сумеют перестроиться: появление на фланге двухсот стрелков наверняка помешает им завершить маневр. Немцы из легиона присоединились к роте Шарпа. Союзники остановились в ста ярдах от фланга врага и открыли огонь — может быть, и не такой плотный, как с вершины холма, но достаточно эффективный, чтобы помешать неприятелю. Немцы начали надевать штыки: они понимали, что колонна не сможет долго выдерживать такой огонь, и Шарп отдал своим людям соответствующий приказ.
Бой барабанов прекратился. Один из барабанщиков еще продолжал бить в свой барабан, но атака окончательно захлебнулась. По склону холма пробежали яркие блики: это 66-й полк примкнул штыки. Выстрелы смолкли, британцы победно завопили. Смятые страшным мушкетным огнем, французы не стали дожидаться штыковой атаки, их ряды окончательно смешались, Орлы поникли, синие мундиры устремились обратно к реке.
— Вперед! — закричали Шарп, немецкий офицер и командиры 66-го полка, стоявшие на вершине холма.
Сверкающая линия штыков понеслась вниз по склону. Шарп начал высматривать Орла, но все они находились далеко, и он повел своих солдат по диагонали, чтобы перехватить бегущих французов. Пришло время брать пленных.
Стрелки вскоре оказались среди синих мундиров. Французы побросали мушкеты и подняли руки. Один из офицеров не хотел сдаваться, но тяжелый палаш Шарпа легко отбросил в сторону легкую кавалерийскую саблю, и француз упал на колени, подняв над головой скрещенные руки. Шарп сразу забыл о нем. Он хотел поскорее добраться до берега, чтобы его солдаты не попали под огонь резервных полков. Туман почти рассеялся.
Часть французов остановилась у речки, развернулась и приготовилась отстреливаться. Пуля прошила рукав Шарпа, другая просвистела над головой, но уже в следующий момент французы дрогнули, и капитан, разбрызгивая сапогами воду, бросился навстречу врагу. За спиной стрелок слышал треск выстрелов, жужжали пули, но он вдруг повернулся к своим людям и приказал им остановиться, отойти от реки. Забрав пленных, они стали подниматься вверх по склону, так и не дав вступить в бой резервному батальону, который поджидал на другом берегу реки с заряженными мушкетами. Дело было сделано: первая атака отбита, склон Меделинского холма почти до самой вершины усеян телами солдат в синих мундирах. Конечно, будет еще одна атака, но сначала сторонам придется пересчитать живых и собрать мертвых.
Шарп поискал глазами Харпера и с радостью увидел, что сержант жив. Тут же он заметил широко улыбающегося лейтенанта Ноулза, клинок которого так и не был обагрен кровью.
— Так сколько сейчас времени, лейтенант? Ноулз засунул саблю под мышку и достал часы.
— Пять минут седьмого, сэр. Потрясающе, не правда ли?
— Подождите немного, это еще цветочки! — Шарп рассмеялся.
К Шарпу подбежал Харпер и протянул сверток:
— Завтрак, сэр.
— Случайно, не чесночная колбаса?
— Только для вас, сэр. — Харпер ухмыльнулся. Шарп положил в рот ароматный кусочек мяса.
Потом помахал руками и почувствовал, как напряжение постепенно покидает тело. Первый раунд завершен. Он посмотрел вверх, туда, где развевалось единственное знамя батальона. Рядом с ним подле своего дядюшки сидел на коне Гиббонс. Шарп надеялся, что лейтенант видел стрелков в деле и теперь его переполняет страх. Харпер перехватил этот взгляд и заметил выражение, промелькнувшее на лице командира. Сержант повернулся к солдатам своей роты, которые охраняли пленников и безудержно хвастались о совершенных подвигах:
— Ладно, черт вас подери, вы здесь не на празднике сбора урожая! Перезарядить ружья! Французы скоро вернутся!
Глава двадцать вторая
Разгоревшаяся битва стихла, и, по мере того как солнце поднималось все выше, ветер медленно относил дым в сторону, а долина реки стала постепенно заполняться британскими и французскими солдатами, которые оттаскивали раненых в безопасное место и хоронили мертвых. Люди, еще час назад пытавшиеся убить друг друга, теперь мирно болтали, меняли табак на продукты, а вино на бренди.
Шарп взял с собой дюжину солдат и спустился к реке, где нашел четырех солдат из роты легкой пехоты. Никто из них не погиб во время схватки; все были убиты, когда поднимались вверх по склону вместе с пленниками.
Французские пушки вновь открыли огонь; на этот раз они сделали поправку — теперь снаряды рвались среди британских солдат, возвращавшихся к своим. Все побежали, пленные развернулись и бросились наутек, но на склоне было негде спрятаться. Шарп видел, что ядро, угодив в кроличью нору, подскочило вверх; по невероятной спирали начал подниматься дым от запала. Снаряд, который можно было легко поднять одной рукой, приземлился возле Гэтейкера. Стрелок наклонился, чтобы загасить запал, но опоздал — заряд взорвался, и тело отбросило назад. Шарп опустился рядом с ним на колено, но Гэтейкер умер мгновенно — со времен сражения в северных горах прошлой зимой он был первым погибшим стрелком из отряда Шарпа. Когда пальба из пушек прекратилась, поступил приказ быстро похоронить мертвых, и солдаты начали копать неглубокие могилы в мягкой земле у реки. Французы занялись тем же. В первые несколько минут люди избегали друг друга, потом кто-то пошутил, и вскоре недавние противники уже примеряли кивера, обменивались продуктами — казалось, встретились не заклятые враги, а много лет не видевшиеся друзья. Повсюду валялся обычный мусор, остающийся после битвы: неразорвавшиеся снаряды, оружие, брошенные ранцы.
— Шарп! Капитан! — Шарп обернулся и увидел, что к нему пробирается Хоган. — Я уже давно вас ищу! — Инженер соскочил с лошади и огляделся. — С вами все в порядке?
— Да. — Шарп взял из рук Хогана фляжку с водой. — Как Жозефина?
— Спит, — улыбнулся в ответ Хоган.
Шарп посмотрел на темные круги под глазами ирландца.
— А вы, конечно, не спали?
Хоган покачал головой, а потом показал на трупы:
— Из-за одной бессонной ночи не стоит особенно тревожиться.
— Что Жозефина?
— Думаю, с ней все будет в порядке. Она, конечно, грустит, и у нее паршивое настроение. Но после прошлой ночи чего еще можно ожидать?
«Прошлая ночь, — подумал Шарп. — Боже мой, это было только прошлой ночью!» Он отвернулся и бросил взгляд на покрасневшую от крови воду Портины и на французов, которые на противоположном берегу копали широкую, но неглубокую могилу, куда опускали раздетые тела своих погибших товарищей.
Он снова посмотрел на Хогана:
— Что в городе?
— В городе? А-а, вы о ее безопасности? — Шарп кивнул. Инженер вытащил из кармана табакерку. — Спокойно. Почти всех испанцев отловили и отправили на позиции. Улицы патрулируются солдатами, которые следят за тем, чтобы больше не было мародерства.
— Значит, ей ничто не угрожает?
Хоган взглянул на воспаленные глаза Шарпа, его осунувшееся лицо и кивнул:
— Да, вам не о чем беспокоиться, Ричард. — Больше он ничего не добавил.
Лицо Шарпа пугало его; на нем застыло угрюмое выражение отчаявшегося игрока, который готов поставить на карту все, что у него есть.
Друзья зашагали вдоль берега реки, обходя трупы, и Хоган подумал о драгуне из полка принца Уэльского, капитане со сломанной рукой, который нанес им рано утром визит. Жозефина была удивлена и одновременно рада его приходу, она рассказала Хогану, что накануне познакомилась в городе с кавалерийским офицером. Драгун сменил Хогана на его посту, и инженер подумал, что сейчас не время рассказывать Шарпу о капитане Клоде Харди. Хогану понравился этот человек, он рассмешил инженера, рассказав о том, как упал с лошади. Ирландец видел: Жозефина обрадовалась, что может снова разговаривать о балах и пикниках, охоте и лошадях — драгун прекрасно понимал, какой ужас пришлось пережить девушке прошлой ночью. Харди будет вполне подходящим покровителем для Жозефины, однако сейчас не стоило рассказывать об этом Шарпу.