– Вы готовы? – раздался вдруг откуда-то сверху безэмоциональный голос оператора.
– Всегда готов! – тут же откликнулся Василий.
– Тогда начинайте идти вперёд.
– Вас понял. Начинаю. Э… а пешком идти? Или бегом?..
– Медленным шагом, – ответил оператор.
– Вас понял, пешком так пешком.
Человек неспешно двинулся вперёд, не слыша собственных шагов. На грани слуха он различил странный гул, шедший от стен. Вытянул руки в стороны. Коснулся пальцами белой шершавой поверхности.
В груди возникло странное ощущение – вроде и щекотно, но в то же время неприятно давит. Василий сглотнул. Свет ламп, казалось, становился с каждым шагом всё ярче и ярче. Полоса на полу начала расплываться.
– Спокойно, Вася, спокойно, – глухо шептал человек. – Всё хорошо. Идём вперёд. Пешком.
– Как вы себя чувствуете? – напомнил о себе оператор.
– Десять метров, пешок нормальный! – изобразил излишнюю бодрость Василий. Перестарался, конечно.
– Пешок? – кажется, оператор тоже нервничал. Пришлось объяснять.
– Ну да. Если человек бежит, это называется бег. А если идёт пешком, то это пешок. Согласен?
– Это называется шаг, – не согласился голос.
– Ну, шаг – понятие растяжимое. Он как бы и один, а может быть и соединением множества…
Мужчина заговаривался.
Свет слепил, невозможно было смотреть вперёд. Василий, сощурившись, рассматривал свои ботинки.
Мать моя женщина! – вдруг спохватился он. А ведь я же с улицы пришёл! А тут всё белое. Насвинячил! Как некрасиво, товарищ Трубачёв.
Он обернулся, но не увидел никаких следов.
– Вы в порядке? – на всякий случай поинтересовался оператор.
– Ай’м окей, товарищ генерал. Только вот не вижу ни хре… кхм. Ничего. Простите, вырвалось.
Голос не ответил.
Сколько там уже прошли? Метров двадцать пять, поди. Как у Высоцкого: «но теперь ему меньше осталось пройти: уже три четверти пути».
Захотелось петь, но Василий сдержался. У каждого человека, наверное, есть в голове некий блокиратор, который не позволяет вести себя как вздумается. Правда, было подозрение, что этот блокиратор уже давно слетел, но нет, кажется, что-то ещё осталось. Как пьяный, ей богу!
Сознание неожиданно начало проясняться. Утихла дрожь в конечностях. Успокоилось сердцебиение, выровнялось дыхание. Так, это уже лучше. Что дальше?
Неожиданно проснулась старая память. То, что, казалось бы, было давным-давно забыто, начало всплывать из подсознания, удивляя яркостью картинок и новизной похороненных мыслей. Василий увидел всё. От первых осознанных действий до этой минуты. Ясли, детский сад, школа, друзья, уроки, драки, театры, родители, дворы, лето, шрамы, экзамены, любовь, армия, криминал, страх, работа, война, нападение хулиганов, больница, запой, одиночество, бесплодные поиски, осознание бессмысленности существования. Центр Ухода. Коридор.
Всё, что было прожито от первого до последнего мига, возникло вдруг, внезапно, целиком. Возникло и опало куда-то вглубь, погружаясь во тьму, оторвавшись от разума и навечно оставшись в прошлом. Надвигающаяся волна будущего смыла былое. Новые грани открывались перед измученным умом, ведомым одним лишь чувством – надеждой.
Половина коридора осталась за спиной.
В голове нашлись ответы на все нерешённые вопросы. На все проблемы, когда-то возникавшие в жизни, вдруг появлялись очевидные и простые решения. У каждого совершённого действия вскрылись причины, о которых Василий ранее не подозревал или которые отрицал, скованный границами человеческого разума.
Всё казалось простым, лёгким, прямым. Как этот коридор, от которого осталась последняя четверть. Яркий свет теперь лился не сверху, а спереди, пронизывая тело идущего человека насквозь. В душе ощущался подъём. Василия охватила пьянящая своей чистотой бодрость. Он уже не чувствовал своего тела, будто его и не было. Протяни вперёд руку, и она коснётся дальней стены, хоть до неё ещё идти и идти. Необычная, немного инородная, но вполне дружелюбная сила поселилась в сознании, открывая новые, невероятные возможности.
Коридор исчез. Стены стали прозрачными, как и весь центр Ухода. Да и само слово Уход потеряло первоначальный смысл. Взгляд охватывал всё новые горизонты, распространяясь во все стороны и постепенно охватывая всю Землю. Будущее и прошлое, ставшие неотличимо близкими, крошились и плавились, сплетаясь в новую структуру.