Куда же было податься Фомину с его оригинальными, иногда смелыми устремлениями к музыке народной, более понятной всем слоям общества? И он находит друзей. Вернее, они находят его…
Через полтора года после постановки «Боеславича» — в ноябре 1787 года — на афишах придворного театра, объявляющих о премьере оперы «Ямщики на подставе, или Игрище невзначай», стояло его имя. Рядом не означалось имени другого замечательного человека, автора либретто, — Николая Александровича Львова, оно стало широко известно лишь позже. Но об этом — ниже. Знакомство со Львовым стало переломным во всей биографии Фомина. Первая народно-бытовая опера в России вышла из-под пера композитора благодаря именно Львову. А те мелодии народных песен, которые использовал Фомин, — «Из-под дуба, из-под вяза», «Во поле березонька стояла», «Дорогая ты моя матушка» — через три года войдут в знаменитый «Сборник Народных Русских Песен с голосами» Львова-Прача.
Опера «Ямщики на подставе» стоила большого труда, а кроме того, была новым и слишком смелым для его времени предприятием.
Либретто «Ямщиков» стало возможным опубликовать лишь на следующий год, да и то в далеком от столицы Тамбове. Тогда тамбовским губернатором был не кто иной, как Г. Р. Державин. Он вновь поддержал автора. Правда, для этого нашелся и повод. Долго уговариваемая Потемкиным Екатерина II решилась на длительное путешествие по югу России. Всякий город, который должен был встретиться на ее пути, готовился тщательно и долго. Тамбов не отставал. «Таланты здешнего края произвести были в состоянии… изобретение пролога, театральные украшения и перемены, механику, вокальную и инструментальную музыку, живопись, стихотворство…» — писал некий местный корреспондент в «Санкт-Петербургских ведомостях». «Ямщики на подставе» — опера необычная — была «гвоздем» программы. Авторы и их покровитель надеялись на благотворный отзыв императрицы. И кто знает, какова была бы тогда судьба произведения! Но вышло по-другому. Ни по пути на юг, ни обратно Екатерина в Тамбов не заезжает. Не специально. Просто ей не по дороге. Опера не поставлена (правда, некоторые исследователи предполагают, что поставлена), именитый отзыв не получен. И опять забвение…
Что это, роковое стечение обстоятельств? Невезение, преследующее Фомина год от года?
Г. Р. Державин добивался постановки оперы и в Петербурге. Неизвестно, удалось ли это ему. Но в частных театрах опера все-таки шла. Впрочем, вскоре постепенно о ней забыли, не помним и не знаем о ней и мы, жители конца XX столетия, потому что она попросту не исполняется…
В рукописном либретто оперы есть предуведомление, озаглавленное «Наставление капельмейстеру». Написанное, по-видимому, Львовым, оно представляет собою вполне законченную миниатюру:
«Нет, барин, ты начни-ка помаленьку, как ямщик будто бы издали едет, не поет, а тананычет, а после, чтобы дремота не взяла, пошибче, да и по-молодецки, так дело то и с концом, ребята и подхватят… пустова тут калякать нечево!»
Вместе со стихотворным «приношением» оно посвящено «его высокоблагородию С. М. М. Милостивому государю моему». Известным музыковедом Ю. В. Келдышем уже установлено, что под инициалами «С. М. М.» скрыт был известнейший певец и сочинитель, исполнитель русских народных песен С. Митрофанов. Это он имеется в виду на заголовке редчайшего сборника «Песни русские известного охотника М…», изданного в 1799 году в Петербурге.
писал о нем Г. Р. Державин, а в примечании к сему двустишию разъяснял, что он — «известный певец, который певал русскую песню «Высоко сокол летал».
Как видим, круг замыкается. Державин — Львов — Фомин — Митрофанов. Вот та прекрасная четверка, которую можно окрестить создателями «Ямщиков на подставе». Державин — вдохновитель, Львов — неудержимый собиратель и «идейный руководитель», Фомин — автор музыки, Митрофанов — щедрый даритель исконно русского материала.
В этом смысле опера Евстигнея Фомина «Ямщики на подставе, или Игрище невзначай» была уникальна и единственна в своем роде. Никогда до того, и даже после русские композиторы не писали опер, целиком основанных на народных песнях. Позже М. И. Глинка, Н. А. Римский-Корсаков, П. И. Чайковский брали их лишь за основу, обрабатывали, но только Евстигней Фомин почти не отошел от «оригинала» — русского песенного фольклора. Это было смелое начинание. И… к сожалению, непризнанное. Результатом опять явилось забвение.
Близость Евстигнея Фомина к кружку Николая Александровича Львова помогла ему еще теснее сдружиться с Г. Р. Державиным. У него Фомин служил некоторое время, благодаря ему существовал материально. Друзья помогают ему и текстами. Для него пишут либретто И. А. Крылов и Я. Б. Княжнин. Работает композитор интенсивно. В год пишет по одной опере. После «Боеславича» и «Ямщиков», в 1788 году, сразу две — «Вечеринки, или Гадай, гадай, девица» и «Американцы». В 1791-м — «Колдун, ворожея и сваха», в 1792-м — «Орфей». Затем создает «Золотое яблоко», «Клориду и Милона». А в 1798 году звучат его хоры к трагедии «Ярополк и Олег»…
Увлечение работой всегда было для Фомина главным. Еще в пору учебы в Италии сочиняя свои первые большие произведения, он забывал отсылать соответствующие отчеты в Петербургскую Академию художеств, хотя неоднократно предупрежден был о принятии строгих мер. И теперь он весь отдается творчеству. Но силы были уже на исходе.
Евстигней Ипатьевич Фомин скончался на заре XIX столетия, в 1800 году, в возрасте 39 лет. Безвременный его уход из рядов российской музыки остался незамеченным. Но музыку его знали и любили, оперы его продолжали ставиться. А годы спустя имя его обрастет легендами и замысловатыми историями.
Но вернемся к его операм. Текст к одной из них, названной «Американцы», сочинил И. А. Крылов. После неудачи с оперой «Бешеная семья» известный баснописец писал: «Несмотря, однако ж, на недействительность моей оперы, решился я отдать на театр другую оперу моего сочинения под названием «Американцы», на которую уже и музыка положена г. Фоминым», а затем для пущей важности, добавлял: «г. Фоминым, одобренным в своем искусстве от Болонской академии аттестатом, делающим честь его знанию и вкусу».
Еще одна тернистая путина, предначертанная творению Фомина. «Американцы» были поставлены только в год кончины автора — в 1800-м, через двенадцать лет после написания… Докопаться до истинных причин случившегося весьма нелегко. Но можно предположить, что кому-то не по нраву пришлись как чрезмерная талантливость композитора (сходство по стилю, по виртуозности с Моцартом, временное совпадение «Американцев» с его «Дон Жуаном» уже отмечены исследователями), так и сама идея оперы. Дело даже не в том, что Крылов пытался показать, будто аборигены Америки, так же как и их завоеватели-испанцы, имеют свою собственную историю и культуру, тем самым выступая против универсализации наднациональной поступи идей просвещения. Этим самым он как бы намекал и на то, что всякий другой народ (сиречь — русский) имеет собственные силы и таланты, могущие выказать моральное его превосходство перед «цивилизованной Европой». А Фомин подкрепляет сии мысли проникновенной, отточенной по мелодике музыкой. По-видимому, слишком талантливо, слишком смело! По крайней мере для тогдашних ревнителей отечественного музыкального и театрального репертуара, а это и были все те же «итальянцы»…
Особо популярна была опера-мелодрама Евстигнея Фомина «Орфей», ставшая действительно вершиной творчества композитора. И строгая увертюра, и ряд арий выдавали в нем совершенного, зрелого композитора, мыслившего ярко и точно, чувствовавшего своих героев тонко и проникновенно. Орфей как герой привлекал десятки европейских музыкантов той эпохи, он стал прообразом самой музыки и музыкальной одаренности, его имя превратилось в символ культуры, искусства. Певец, потерявший свою музу, но спевший горестную песню с такой силой, что заставил содрогнуться подземелье, был синонимом творчества, преданного идеалам надежды, любви и добра. Обращается к античному сюжету и Фомин.