– А ведь я как раз сегодня спрашивал вас об этом, – продолжал я, – как у вас с уговариванием девушек?
Сергей Степанович укоризненно посмотрел на меня.
– Ладно, – улыбнулся я, – шучу. Так что делать-то?
– Не знаю, – сказал он.
– А если еще кого-нибудь позвать? Медсестер ведь много.
– Нет, – проговорил Сергей Степанович, – это не подходит.
– Почему?
– А вы думаете, так просто сделать подпольную операцию в государственной больнице? Нет, с Леночкой я еще могу договориться, а вот с кем-то еще…
– А что? – непонимающе произнес я.
– Ну как? Все что угодно может случиться, если об этом узнают лишние люди, тем более кто-нибудь из начальства. Вплоть до уголовного дела, не говоря уже об увольнении. Нет, привлекать кого-то со стороны нельзя.
– Понятно, – кивнул я. – Почему же Леночка не идет сейчас к начальству, если она так не хочет операции?
– Не знаю, – проговорил Сергей Степанович. – Может, жалеет меня – все-таки вместе работаем, я вроде на нее не давлю. А может, думает, что уже влипла, раз помогала мне до сих пор, и поэтому боится. А может, и просто не догадывается о такой возможности.
– Вот и хорошо, что не догадывается. Сейчас, по-моему, она на все готова, на любую гадость.
– Да-а, – вздохнул Сергей Степанович.
– Н-да, – вздохнул я.
Мы молчали. Сергей Степанович обреченно смотрел куда-то за моей спиной, я тоже смотрел куда-то за его.
– А вообще интересно, – нарушил я молчание, – и часа не прошло, как я был совершенно против вашей операции, а теперь сам мучаюсь, не зная, как ее устроить.
Сергей Степанович грустно улыбнулся. Мы снова молчали.
– Может, ей денег дать? – предложил я.
– Каких денег? – обреченно проговорил Сергей Степанович.
Я пожал плечами.
– Так что же делать?
– Не знаю, – в грустной задумчивости произнес он, – не знаю…
– Тогда, может, все-таки отложить операцию?
– Нет, – покачал он головой, – я же вам говорил, все нужно делать сегодня. И потом, если мы не уговорим ее сейчас, то не уговорим уже никогда.
Я улыбнулся.
– Ну вот. А все скромничаете. Оказывается, вы все-таки разбираетесь в женщинах?
Он тоже улыбнулся, но печать безысходности не оставляла его. Мне было больно видеть его страдания.
– А может, вы еще раз попытаетесь поговорить с ней? – спросил я. – Вдруг она остыла и передумала.
– Нет. Я уже с ней по-всякому говорил. Она меня не станет слушать, – он запнулся, помолчал немного, а потом вдруг сказал, посмотрев на меня: – А может, вы попробуете? – с надеждой произнес он.
– Я? Нет, она вообще не будет со мной разговаривать. Вы же видели, я для нее просто не существую.
– Нет, – сказал Сергей Степанович, – это только внешне. Она же из-за вас упирается, значит вы ей не безразличны, значит имеете хоть какое-то влияние на нее.
– Ну и ну, – восхищенно произнес я, – интересные вещи вы говорите.
– Попробуйте, – продолжал он. – Что вам стоит? Не получится так не получится. Мне кажется, хуже уже не будет.
Он смотрел на меня умоляюще и с надеждой. Я чувствовал, что не могу отказать.
– Вы думаете? – с неохотой проговорил я.
– Да, – сказал он. – Другого все равно ничего не остается. Попробуйте, а?
Я подумал: «Какого черта?» Но выхода, пожалуй, не было, Сергей Степанович не оставлял шансов. Невозможно было не согласиться с ним, иначе он, наверно, умер бы с досады, прямо здесь в коридоре у меня на руках.
– Ладно, – сказал я. – Но только я не ручаюсь за результат. Вообще ни за что не ручаюсь. Может, сейчас она просто запустит в меня стулом или скальпелем пырнет. Вы на всякий случай будьте наготове.
– Хорошо, – с улыбкой произнес он.
Я повернулся к двери. Очень не хотелось входить в кабинет, я почти наверняка знал, что сейчас произойдет, какие слова будут говориться. Конечно, она не бросится на меня и не пырнет, но шансов у меня практически нет. Я стоял, собираясь с духом.
– Ну, давайте, – нетерпеливо произнес Сергей Степанович. – Удачи вам.
– Да, – проговорил я, – удача мне б сейчас не помешала.
– Ну, давайте, – повторил он, подгоняя меня. – Оставьте дверь приоткрытой, если хотите, чтобы я смог вовремя подойти в случае чего.
– Ну уж нет, – сказал я, потом вошел в кабинет и накрепко закрыл за собой дверь.
Внутри было тихо. Леночка все так же оставалась за занавеской. «Интересно, – подумал я, – что она там делает?» Впрочем, это было не так уж важно.
– Лена, – стараясь говорить мягче, произнес я, – ты еще здесь?
Ответа не было. Я подошел к занавеске.