– Ну, хорошо, – когда он, как мне показалось, закончил, сказал я, – создать нужное поле – это не фокус. Все это так или иначе возможно. Только мне не понятно одно: какое отношение это имеет к перемещению во времени? – как-то дико было произносить эти три последних слова, я заметил, что сегодня первым сказал их.
– Да, – кивнул Сергей Степанович, – мне повезло, что вы оказались достаточно образованным человеком и вам гораздо проще объяснить это. Что же касается перемещения во времени, как я говорил, это связано с сознанием, то есть эта часть относится к области медицины. Возможно, здесь вам будет разобраться сложнее, но я попробую объяснить.
И в следующие полчаса я выслушал еще один монолог – теперь уже на медицинскую тему. Да, действительно это было весьма туманно для меня, но я курил, допивал кофе – в общем, дослушал все до конца. Сергей Степанович оказался на редкость дотошным. Пожалуй, в этот раз он не уложился в полчаса, но дело было не в этом. Я наблюдал азарт, лихорадку, просто какую-то безумную увлеченность в нем. Одержимость, которую я увидел вчера, оказалась только верхушкой айсберга и была просто ничто по сравнению с той огромной действительной одержимостью, которая владела им. Вот так. Я имел дело с сумасшедшим ученым, который предлагал мне поучаствовать в его опытах в качестве подопытной крысы. Впрочем, определение «сумасшедший» касалось лишь его одержимости – на самом деле он был вполне компетентен, и я видел: вполне можно доверять ему. И еще. Я чувствовал, что мне интересно – его азарт был заразителен. Хотя я и не стремился проникнуть в каждую мелочь, но мне было очень интересно, чем же все кончится, как это будет и будет ли вообще.
– Ну вот, – в конце своего монолога сказал Сергей Степанович, – теперь вы знаете практически все об этом.
Он несколько устало откинулся на спинку дивана. Его тетрадки и медицинская книжка, в которой он показывал мне разные картинки мозга и еще чего-то, лежали на столе, он продолжал смотреть на них, словно ожидая, что оттуда выскочат какие-то новые подробности, которые тут же надо будет объяснить.
– Угу, – сказал я, прикуривая и пододвигая к нему сигареты. – Курите.
– Спасибо, – из глубин своих мыслей отозвался он и тоже закурил.
Мы молчали. Сергей Степанович не собирался говорить, судя по всему, израсходовав все имеющиеся у него слова.
– Значит, вы уверены, что все получится? – потом спросил я.
Он кивнул.
– Но риск все-таки есть, – сказал я.
Он кивнул.
– Но вы считаете, что сможете справиться.
Он кивнул.
Я чувствовал, что разговариваю сам с собой.
– А от меня требуется только доверить вам свою жизнь, – полувопросительно произнес я.
Он бросил на меня какой-то жалкий, даже испуганный взгляд.
– Я очень надеюсь на это, – проговорил он. – Вы моя последняя надежда.
Я улыбнулся.
– Звучит так, словно не я вам, а вы мне доверяете свою жизнь.
– Может быть и так, – совершенно серьезно ответил он.
Черт! Я видел, что он не шутит, все это крайне важно для него и, наверно, нет ничего важнее этого на свете.
– Как ваша семья? – спросил я. – Жена не ругалась вчера, когда вы пришли поздно?
– Нет, – безразлично произнес он.
– Слушайте, а зачем вы вообще женились? – совершенно без причины вдруг спросил я.
– Что? – он словно бы не расслышал.
– Нет, ничего, – пробормотал я, – извините.
Мы снова молчали. Потом он докурил сигарету, затушил ее в пепельнице.
– Я пойду, – со вздохом сказал он, – а то жена действительно будет ругаться – я уже второй вечер пропадаю.
– Да? – я был удивлен такими словами. И еще у меня вдруг возникло ощущение, словно бы я в чем-то виноват перед ним – непонятно почему.
– Я пойду, – слабо улыбнувшись, еще раз сказал Сергей Степанович. Потом положил свои тетрадки и книжку в портфель и пошел в прихожую.