- Тея послушать, можно академиком стать, - хмыкнул Ветерок, постепенно приходящий в себя.
- А нечего без команды переть куда не надо, - съязвил Сыч. – Ещё секунда, и она сожрала бы тебя, как тех бедолаг в подземном бункере. На венок от меня не надейся.
- Хватит вам, - осадил их Дроздов. Он прислушивался ко всем, но сам размышлял, что если эта непонятная субстанция разрасталась только от огня, то и в посёлке рыбаков им предстояла подобная картина, как в научном модуле бункера.
- Вот что, - хмуро заключил он. – Судя по обгоревшим останкам жилых бараков, мы в посёлке никого в живых не обнаружим. Но наведаться туда наша прямая обязанность. Не находим передатчик, садимся на катер и плывём к платформе. Там, бог даст, и переночуем. Луна светит ярко, фонари у нас есть, по ходу дела разберёмся. – Он повернулся к Ветерку. – И прошу тебя, Костя, впредь без команды никаких собственных выкрутасов. Не прошу, а даже приказываю. Усёк?
- Так точно! – Ветерок уже пришёл в себя и шутливо вытянул руки по швам.
- Ты забываешь о вертолёте, думая о платформе, - напомнил командиру Сыч. – Как мы там переночуем, если гигантский тромб, вырвавшийся из воды, погубил наших пилотов и обрушился всей массой на этажи плавучей базы. Вероятно, и там в живых никого не осталось.
- А иллюминация? – спросил скептически Ветерок.
- Автоматика, - пожал плечами Сыч, не желая казаться глупее младшего коллеги. – Знаешь такое слово?
Дроздов поднял руку, прерывая их словесную перепалку:
- Тогда заночуем в посёлке, если, разумеется, найдём уцелевшее жилище. Скоро полночь, пора хоть немного перекусить. Да и Фрам голодный. А рано утром заведём катер, направив его курсом к платформе. Всем ясно? Тогда вперёд. Ветерок, ты замыкающим.
Послав Фрама впереди себя, все четверо двинулись к посёлку, тёмными крышами выделяющемуся на фоне начинающейся метели.
…Луна провожала их загадочным взглядом, будто знала нечто такое, что им было недоступно.
********
- Господи! – пробормотал в ужасе Ветерок. – Пресвятая дева Мария! Тут же дети были!
Голос его дрожал, тогда как остальные напрасно искали кого-либо из живых, уцелевших при пожаре и нашествии непонятной субстанции. Весь посёлок представлял собой настоящее кладбище, усеянное вывернутыми в нелепых позах скелетами, иные из которых не имели тех или иных костей сообразно анатомическому строению организма. Всё повторилось, как в бункере научного модуля. Казалось, застигнув ту или иную жертву, органическая биомасса из глубин моря таскала её в себе, пока не переварив, выплёвывала останки костей наружу. Многие скелеты были попросту расплющены, иные раздавлены под напором гигантской силы, а детские скелеты маленькими кучками блестели под светом их фонарей. Ветерок больше не приближался к кое-где шевелившимся сгусткам, предпочитая держаться от них поодаль. В каждом жилом бараке побывала смерть, в каждом вагончике и сарае лежал толстый бесформенный слой, похожий на застывшую лаву вулкана. Оглядывая эту жуткую картину пронёсшейся смерти, четверо спецназовцев не могли сдержать эмоций, хотя нередко попадали в подобные ситуации.
Центральный барак, служивший одновременно радиорубкой и своеобразным штабом артели рыбаков, был начисто уничтожен внутри, оставив на обозрение луны лишь свою внешнюю конструкцию. В жилых помещениях всё было пусто, и только нелепо вывернутые скелеты давали возможность предположить, какая ужасная смерть настигла жителей посёлка. Более пятидесяти семей, иные с детьми, были стёрты с лица Земли, что называется, вчистую. Это была настоящая бойня, с той лишь разницей, что отличалась гораздо большей жуткостью, нежели обычное истребление во время боевых действий.
- Дети… - продолжал едва не всхлипывать Ветерок. – Они-то в чём повинны?
Все с ужасом обходили барак за бараком, пока, наконец, не достигли маленькой лачужки, в которой, очевидно, жил местный шаман, принадлежащий народности архипелага Франца-Иосифа. Эту лачугу окружала чахлая изгородь какого-то низкорослого кустарника, и по каким-то причинам сюда огонь не добрался, промчавшийся полыхающей бурей по всему небольшому острову, начиная от бухты и кончая побережьем, где были пришвартованы два катера. Войдя внутрь, Сыч обнаружил небольшую лежанку, очаг, множество амулетов, бубен, шкуры животных для ритуальных обрядов, какие-то засушенные соцветия, и прочий хозяйственный скарб, принадлежащий хозяину.