- А-а-а, а, ссуки! - всё орал Гэндальф, но Яра уже высматривала неведомого стрелка.
Он вышел из зарослей мутировавшего шиповника и, волоча автомат за ремень, шатаясь, подошёл к только что спасённым им людям, и упал. Яра подбежала, присела рядом, вглядываясь в лицо сталкера.
- Назад! - прохрипел он. - Отойди от меня. Прочь!
Он даже замахнулся на неё, и Яра отодвинулась.
- Не приближайся ко мне, заразишься, - с трудом проговорил Сергей. Выглядел он скверно. Кожа почернела и обтягивала кости лица, он очень сильно похудел.- Я плохо вижу. Ты Яра? Ярославна Шуйская?
- Да.
- Тебе велено передать: «Ты - ключ».
Сергей достал из-под клапана бронежилета контейнер повышенной защиты, бросил перед Ярой.
- Это отдай бармену. Пусть сдохнет. Сама не открывай. Там смерть.
Он устало выдохнул и умер.
- Ключ? Какой ключ? - спросила Яра.
- А я знаю, - сказал вор.
***
Романтика революции быстро закончилась, начинались будни политики. Противостояние Лизы и Лёни закончилось ничем, оба понимали, что в сложившейся ситуации надо как-то договариваться. Придуманный графиней турнир давал всем возможность разойтись, не потеряв лицо. Поэтому памятник Жрецу решили открыть без помпы, не дожидаясь окончательной победы, которая откладывалась на неопределённый срок.
Когда разобрали строительные леса, изумлённым взорам публики предстал серый монолит, в оплывших формах которого угадывалось лицо, лишь отдалённо напоминающее растиражированное изображение Жреца. Поджатые губы, мясистый приплюснутый нос, пронзительные глаза под нависшими бровями, мощный череп мыслителя... Вроде бы он. А вроде бы и нет.
- А что это за иероглифы? - спросила Лиза.
- Это на шумерском - «Сделано в прошлом», - ответил Коля большой.
- Полисемично, - одобрил инспектор.
- Ну... да, - Лиза похлопала длинными ресницами. - Припоминаю. Где-то я уже видела этот шрифт. А почему на шумерском?
- Древнейший язык, древнейшая письменность. Преемственность... Символ! - строго сказал Коля.
- Хорошо, - решила Лиза. - Вам заплатят. Вы назначаетесь придворным художником. Только возьмите псевдоним. Что-нибудь поэтическое. Например, Рафаэль... или скажем, Луночарский.
И, оставив очумевшего Колю, графиня продолжила дефилировать. В лагере полным ходом шла подготовка к турниру. Лиза осмотрела только что натянутые цветастые шатры, прошлась по гаревой дорожке для конных поединков, велела укрепить ограждение ристалища. Ей категорически не понравились дощатые сортиры, возведённые в ожидании наплыва большого количества зрителей. Велела покрасить и перенести подальше. Эстраду покрыть тентом на случай дождя. И, вообще, быстрее, быстрее...
А с крепостной стены на всю эту суету любовались Стёпа и Бобров.
- Ты хоть понял, кому Колька памятник отгрохал? - спросил Бобров.
- Конечно, я сразу узнал, - ответил Стёпа. - Это Юрий. Безусловно, Николай гениальный художник. В одном образе совместить лица разных людей, причем оба узнаваемы!
- И каждый увидит того, кого хочет видеть, - закончил Бобров.
- Не туда смотрите, - сказал Окунь. - Обратите внимание на иероглифы внизу постамента.
- Не слепые, без тебя разглядели, - Бобров сплюнул вниз. Хотел попасть в паренька-волшебника, который под стенами Крепости устанавливал мортирки для праздничного фейерверка, но промазал. Парень задрал голову и показал Боброву кулак. С его головы свалился дурацкий кивер.
- Это персональный код Николаича, - сказал Окунь. - Там зашифрованы координаты «точки Z». Места, где образуется Магия. Откуда Энергия Силы растекается по планете.
- Ишь ты, - сказал Бобров, прицеливаясь плюнуть ещё раз.
- Подожди, - заинтересовался Стёпа. - Как это? Разве не в наших эмоциях источник Силы?
- Разность потенциалов, понимаешь? Как электрический ток. Одно невозможно без другого. А «точка Z» закупорена несколько лет и там скопилось очень много Энергии. И здесь её не меньше, потому что люди из-за меня потеряли способность использовать Магию.
- Поэтому Зона оживает, - резюмировал Стёпа. - Избыток потенциальной энергии.
- А ты знаешь, что происходит, если энергия превышает ёмкость конденсатора?
- Насколько я помню, - медленно сказал Стёпа, - пробой диэлектрика приводит к короткому замыканию.
- Вот и представь себе короткое замыкание планетарного масштаба, - прошептал Окунь.
***
Владимир упёрся шестом в песчаный берег, стараясь причалить как можно мягче, чтобы не потревожить Максима. Тиранозавр сразу сунулся навстречу, потянулся к Наташе, заурчал.
- Хороший у тебя друг, надёжный, - сказал Владимир, обходя зверюгу. - Второй раз тебя спасает.
- Этот не настоящий, - грустно сказала Наташа, поглаживая шипастую морду. - Вы разве не видели? Он из волков сделался. То есть, волки в него превратились.
Тиранозавр обиделся, перестал урчать, отошёл от них и стал вылизываться как кошка.
- Какая разница? Настоящий он, не настоящий - бежать отсюда надо! - воскликнула Ольга.
Она осторожно провела рукой по лицу Максима. Он выглядел намного лучше, не стонал, не метался. Казалось, он крепко спит.
- Давайте как-то понесём его, что ли, - сказала Ольга. - Он говорил, нам в подвал надо пробираться.
- А где здесь подвал? - спросила Наташа.
- Подвал, Наташенька, есть в любом здании, - сказал Владимир. Он поглядел на выступавшую из тумана пятиэтажку. Недалеко, но всё время в гору. - А ты не сможешь уговорить своего дракончика поработать вьючным животным?
- Сам ты животное, - сказал тиранозавр. Они оглянулись и увидели Жреца. Он стоял на берегу в ослепительно-белых одеждах, величественный и неприступный в коконе силового поля.
- Нет, ну кому понадобилось эту мразь вспоминать? - спросила Ольга. - Опять ты, Наташенька.
- Боюсь, на этот раз, кажется, я, - признался Владимир.
- Лезьте обратно в воду, - сказал Жрец. - Это мой берег. Здесь место только для счастливых людей.
- А мы будем счастливые, - сказала Наташа. - Если ты нас пропустишь. Ты же хотел всех осчастливить, так не противоречь себе.
Жрец задумался, а потом захохотал.
- Вы недостойны счастья, - сказал он.
- А что так? - спросил Владимир.
- Ты имел редчайшее Умение, но вместо того, чтобы помогать мне, служить людям, ты глупо упорствовал в своих заблуждениях. Мне даже пришлось тебя изолировать от общества, если помнишь, - сказал Жрец. - Девчонка помогала моему врагу, влюбилась в него, вышла замуж. Ольга пыталась мне помочь, но лишь после того, как её к этому принудили. Короче, беспокойная вы семейка. Поэтому полезайте обратно на плот и плавайте, плавайте... И этого с собой возьмите, - Жрец указала на Максима. - Надоел.
- И как долго нам плавать? - спросила Наташа.
- Вечно, - как маленькой объяснил ей Жрец. - Счастья я вам не обещаю, но покой гарантирую.
А ведь и правда, подумал Владимир. Кто сказал, что мы достойны счастья? А покой - это хорошо, это то, к чему я так долго стремился. И Наташа подумала - покой это же и есть счастье. И они стали потихоньку пятиться к воде. Но тут вмешалась Ольга.
- Это я недостойна?! Ах ты падаль! Ты у меня сначала мужа отнял, потом ребёнка, потом из меня тряпку сделал - и я же теперь недостойна?!! Я тебя упыря при жизни не боялась, думаешь сейчас мне мозги засрать? Да пошёл ты!
Она ругалась, орала на величественный образ, не выбирая выражений. Сжала кулаки и, уже перейдя на визг, уже доведя себя до истерики, наступала на этого ненавистного ей человека, на всё, что он воплощал, на все свои беды, на неудачное прошлое. Наташа с Владимиром встрепенулись, сбросили наваждение, подошли к Ольге, взяли за руки. И Жрец дрогнул. Сначала исчезло мерцание силового поля, потом он сам, с удивлением на лице, начал таять, деформироваться, руки и ноги на миг превратились в жуткие звериные лапы, вместо лица мелькнула волчья морда. Он исчез.
А на берегу осталась рыдающая женщина. Её успокаивали два близких, родных человека, и сквозь слёзы она уже улыбалась. И думала, что может быть сейчас был самый счастливый момент в её жизни.