С началом войны, он неоднократно указывал на то, что «массовое организованное применение всех видов диверсионной деятельности … сделает пребывание врага на нашей территории действительно невыносимым, сократит активность его операций, заставит бросить колоссальные силы на охрану коммуникаций и постройку новых (взамен тех, от которых он должен будет отказаться), и позволит Красной Армии перейти в решительное наступление против увязшего врага». Опираясь на опыт предыдущих войн, аргументировано доказывал, что «в тысячу раз выгоднее уничтожать врага во время движения, в поездах и машинах, чем бороться с ним на поле боя»[110].
Сегодня общеизвестно, что одним из значимых факторов разгрома гитлеровской армии в 1943 г. стало лишение ее доступа к источникам снабжения в результате «рельсовой войны».
Офицер гитлеровской разведывательной службы Р. Гелен убежден в том, что основной причиной разгрома германской армии и ее союзников на Дону, под Сталинградском и на Кавказском фронте стало отсутствие необходимого материально-технического снабжения. По его мнению, лишение немцев возможности пополнения своей армии техникой, оружием, боеприпасами, снаряжением и др. являлось стратегической задачей советского командования. В своем труде «Война разведок. Тайные операции спецслужб Германии. 1942–1971» Р. Гелен утверждает, что «для русских небольшой населенный пункт, в котором находится крупный склад боеприпасов, гораздо важнее какого-либо города, где немцы расположились на зимних квартирах». Автор, приводит схожие точки зрения других немецких исследователей по этому поводу и делает вывод: «Главную проблему в этой войне нужно искать в области промышленности. Как логическое развитие этого понятия, война, ведущаяся Советами на восточном фронте, направлена как раз, прежде всего, против немецкой военной промышленности. Летом 1943 года станет ясно, что советскому военному командованию в результате захвата или уничтожения значительной части как тяжелого, так и легкого вооружения и снаряжения противника удалось добиться решающего успеха»[111].
Участники изучаемых событий, чьи мнения приведены выше, не рядовые солдаты, а серьезные и опытные эксперты в стратегии и тактике ведения войны, поэтому точка зрения каждого из них, безусловно, заслуживает внимания.
Следует отметить серьезную обеспокоенность германского командования, высказываемую весной 1942 г., расширением партизанского движения и напрямую связанные с этим опасения, что «это означает возникновение серьезной угрозы снабжению фронта»[112]. Важнейшее значение партизанского движения, его роль в разгроме нацистов подтверждает также признание весной 1943 г. руководством Германии борьбы с партизанами «равнозначной боевым действиям на фронтах» и серьезная озабоченность немецкого командования ростом и расширением активности партизан накануне проведения операции «Цитадель»[113].
Таким образом, стратегические просчеты руководства страны привели к тому, что накануне войны советская армия была не обучена ведению боевых действий на своей территории, офицерский состав не имел достаточных знаний об организации партизанских отрядов и тактике ведения партизанской войны, отсутствовала система материально-технического обеспечения и др.
Вместе с тем, специфика партизанской войны требует тщательной подготовки, наличия специалистов, а также заранее подготовленных складов с оружием и боеприпасами и т. д.
Готовность Советского Союза к партизанской войне должна была стать важнейшим фактором срыва блицкрига, лишив Германию возможности пополнения своей армии, что, в свою очередь, привело бы к ее деморализации и утрате боеспособности.
Партизанские формирования не смогли бы в корне изменить ход войны, но, возможно, смогли бы замедлить и затруднить продвижение оккупантов вглубь страны и дать возможность советскому командованию и армии подготовиться для решающего контрудара. Однако этого не произошло, и с началом Великой Отечественной войны работа по организации партизанского движения началась фактически с нуля при практически полном отсутствии специалистов в этой сфере.
Органы государственной безопасности накануне Великой Отечественной войны
За несколько месяцев до начала Великой Отечественной войны произошла реформа органов государственной безопасности. 3 февраля 1941 г. Народный комиссариат внутренних дел СССР был разделен на два самостоятельных органа: Народный комиссариат внутренних дел (НКВД) и Народный комиссариат государственной безопасности (НКГБ), а органы военной контрразведки переданы с состав Народного комиссариата обороны (НКО). Задачи, поставленные перед НКГБ, ограничивались разведкой, контрразведкой, борьбой с антисоветскими и контрреволюционными элементами, а также охраной руководителей партии и правительства. Тем самым Наркомат госбезопасности освобождался от функций, не связанных непосредственно с обеспечением государственной безопасности, что создало более благоприятные условия для его работы[114].
111
Гелен, Р. Война разведок. Тайные операции спецслужб Германии. 1942–1971 / Р. Гелен; пер. с нем. В. Г. Чернявского, Ю. Д. Чупрова. – М.: ЗАО «Центрполиграф», 2004. – 427 с. – 82, 83.
113
Органы государственной безопасности СССР в годы Великой Отечественной войны: сб. документов: в 8 т. – М.: Книга и бизнес: Русь: Кучково поле, 1995–2008. – Т. 4, кн. 1: Секреты операции «Цитадель» (1 января – 30 июня 1943 г.). – 2008. – 796 с. – С. 708, 709, 713–722.
114
Органы государственной безопасности СССР в годы Великой Отечественной войны: сб. документов: в 8 т. – М.: Книга и бизнес: Русь: Кучково поле, 1995–2008. – Т. 1, кн. 2: Накануне (1 января – 31 июня 1941 г.). –1995. – 398 с. – С. 24–30.