С позиции сегодняшнего дня вполне очевидно, что отдельные факты вредительства имели место, однако массовым явлением оно не было.
А вот разгильдяйство, халатность, безответственность со стороны части комсостава и рядовых военнослужащих, а также общеуголовная преступность в РККА и на Флоте были реальностью, негативно влияли на боеготовность воинских частей и учреждений.
Далеко не всегда морально-политическое состояние вооруженных сил соответствовало бравурным отчетам на партийных съездах и пленумах. Эти отчеты предназначались, скорее всего, для использования в пропагандистских целях, что называется, «для внешнего потребления». Нередко командиры разных уровней, вплоть до высших, «втирали очки» руководству наркомата и Реввоенсовета СССР.
В центральном архиве ФСБ РФ нами найден документ, ярко характеризующий сказанное. Это совершенно секретное письмо К. Ворошилова заместителю председателя ОГПУ и одновременно начальнику его Особого отдела Г. Ягоде, начальникам Политуправления А. Бубнову и главного управления РККА В. Левичеву, датированное 22 ноября 1927 г. «По всем имеющимся данным, — писал нарком, — политико-моральное состояние Красной армии представляется вполне благополучным (подчеркнуто в тексте — А. З.). Но в то же время статистика ПУРа и ОГПУ о правонарушениях красноармейцев дает столь высокие цифры, что они находятся в прямом противоречии с политико-моральным благополучием. В чем дело? (подчеркнуто в тексте — A. З.). Вопросы требуют самого тщательного обсуждения»[234]. Далее К. Ворошилов предложил рассмотреть ситуацию на специально созванном закрытом заседании РВС СССР, чтобы добиться решающего поворота к лучшему.
В области поддержания высокого морально-политического состояния войск особую угрозу представляли коллективные невыполнения приказов командиров со стороны рядового состава, коллективные протестные действия в виде отказа от пищи, отказов от получения некачественного обмундирования и т. д.
Особый отдел ОГПУ бил тревогу по этому поводу. Результаты проведенного нами анализа письменных информаций Особого отдела ОГПУ, адресованных высшему военному руководству в 1927 г. и посвященных изъянам в политико-моральном состоянии войск, показывают, что 22 % из них непосредственно касались коллективных действий красноармейцев[235]. В последующие годы обстановка поданному вопросу коренным образом не изменилась, несмотря на усилия комполитсостава.
По мнению Особого отдела ОГПУ, меры командования во многом теряли свою эффективность на фоне ослабления карательной политики военных трибуналов. А она выстраивалась с учетом курса кассационного отдела Военной коллегии Верховного суда СССР.
Чекисты письменно проинформировали наркома по военным и морским делам, а также руководство прокуратуры, что «изложенное положение создаст у начсостава частей впечатление об отсутствии поддержки в повседневной работе по укреплению дисциплины со стороны военных трибуналов»[236].
Реальную угрозу для безопасности вооруженных сил сотрудники органов госбезопасности видели и в сфере обеспечения режима секретности. Сохранение в тайне замыслов и планов командования, состояния готовности войск к отражению возможной агрессии, тактико-технических данных новых систем оружия и боевой техники являлось обязанностью соответствующих должностных лиц в армии и на флоте. Однако проблем в данном вопросе хватало и для чекистов. Чем выше удавалось поднять уровень мер по сохранению важной и государственной тайны, тем эффективнее была борьба со шпионажем. А это, в прямой постановке, не являлось задачей командиров и политработников. Во многих случаях они начинали принимать меры по исправлению положения в режимных вопросах лишь после вскрывшихся серьезных нарушений.
Чекисты, в свою очередь, во многих случаях явно перебарщивали: мелким нарушениям секретного делопроизводства, не повлекшим негативных последствий, давали самую серьезную оценку, требуя от командования более жесткого наказания виновных. Это порождало конфликтные ситуации. Причем порождало значительно чаще (как показывает изучение многих архивных документов), чем обнаруженные сотрудниками особых отделов изъяны в других сферах жизнедеятельности войск.