Сначала мы увещевали (этим в нашей паре занимался интеллигентный Антон), а ежели понимания не наступало, то в дело вступал я (отвечающий за крутые меры). С каким наслаждением я вырубал лингамы! Этого не передать. Естественно, нас ненавидели. В народе нас прозвали эсэсовцами. А кое-кто из интеллигенции бросали нам злобное: «кромешники!» Мне Антоха пояснил, что так называли опричников во времена Ивана Грозного. Точное определение, но не прижилось. Ведь кто такие фашисты, в нашей стране знают все, а коннотации слова «кромешники» ещё поди разбери. К слову, в нас бросали не только слова, но и более тяжелые предметы. И даже стреляли иногда из газовых и травматических пистолей. Поэтому на дело мы ходили в бронниках и при оружии. Мало-помалу между женщинами и мужчинами стала разгораться холодная война, плавно переходящая в горячую. Женщины стали высшей расой, а мужики – вроде как балластом. Те мужчины, из которых гвозди можно было делать, а не те, что тряпками зовутся, теперь работали в "СМ" и отключали лингамы от сети. Было от чего возненавидеть друг друга, клин вошел между полами "М" и "Ж". Но были и плюсы – я наконец-то отдал кредит. Банк был рад. Я радовался меньше.
В творческом порыве Антоха рисовал на картонке котятку. Такого разноцветного котятку, забавного котятку, игрунчика. Возможно, в стиле импрессионизм, я в во всяких «измах» не разбираюсь. Незатейливый рисунок, я бы сказал, даже примитивный. От широты души он мне его презентовал, когда закончил.
– Спасибо! Антоха, а можно я на твоем ноуте буду рассказ писать?
– Ты же всегда им пользовался и разрешения не спрашивал, что изменилось? – удивился друг.
– Ну, рассказ – это же серьёзно… это не на порносайты лазить.
Его глаза за очками повеселели. Он достал лептоп из сумки, сдул воображаемую пыль и торжественно вручил мне.
– Владей! Теперь он твой! – и улыбнулся, как улыбаться может только друг с детского сада.
– Да мне только рассказ написать, мне так-то ноут не нужен, ты же знаешь…
– Дима, так будет вернее. Только уж не просто пиши слова одно за другим, пиши кровью из сердца.
Чего-то я расчувствовался…
– А я хотел напополам с чернилами разбавлять, теперь меньше напишу от задуманного.
– Про лингамы?
– Про жизнь и смерть.
– Только не бери меня в редакторы!
– Как так? Ты же лучше всех понимаешь, что я хочу сказать, когда говорю гм… м-м-м… э-э-э и просто когда молчу.
– Ну, нет, добавлять – это уже соавторство. Я помогу только отсечь лишнее, да некоторые слова подправить, а то ведь армейский жаргон попрёт. – И друг не обманул, он действительно поправил мало, всё по делу. Правда заменил (или удалил) все мои матюки… но по чесноку, кого сейчас матом удивишь?
– Так я на нём и хотел выехать на крутых поворотах.
И мы спели вместе: "На крутых поворотах".
Наступило лохматое бря. Неважно какое бря. Мы с Антоном вернулись на квартиру после задания. Приняли душ, накрыли на кухне поляну. Надо было снять стресс. По телеку показывали про бунты женщин в мусульманских странах. Ислам, как и христианство, как и ещё куча распространенных и не очень религий категорически запретили использовать женщинам лингамы. Только одно дело запретить и пригрозить гипотетическим адом, которого мало кто видел (а большинство из тех, кто всё-таки видел, как они утверждают, вполне достойны помещения в дурку), и другое дело – реальные лингамы, дарящие в отличие от мужчин райское наслаждение уже сейчас. Шариат запрещает лингамы и грозит смертью за их использование? Ладно, тогда женщина-тоже-человек отвечала вот каким простым алгоритмом: иммиграция и покупка лингама в кредит в так называемых цивилизованных странах (вопрос долой чадру или не долой – решался индивидуально). Крепкий институт семьи, которым хвалились на востоке, дал трещину. Отцы нянчили своих чад мужского пола и готовили их к очередной "священной" войне, а мамаши с девочками переходили границу, чтобы делать любую работу и подниматься по лингамной лестнице к райскому счастью на земле, а не в небесах. Такого выплеска свободной энергии человечество не знало никогда. Женщины не просто двигали прогресс, науку, культуру и искусство со страшной силой. Они делали это творчески, с выдумкой, нестандартно. То ли во время мультиоргазмов на них знание сваливалось из высших миров (или из глубин подсознания), то ли собственная кошеварка варила недуром – но факт остается фактом – холодный термояд воплотили в жизнь бабы! Причем в группе ученых активно работала блондинка, что уж вовсе привело в шок Нобелевский комитет. Премию барышни пустили на лингамы – кто бы сомневался? Вообще мир стал потихоньку разделяться – женщины стали объединяться в коммуны, снимали большие дома и жили в них с детьми. За мелкими всегда было кому присмотреть, пока женщины работали. А мужики? Пили, наркоманили и уничтожали себя ещё всякими погаными способами.