Истоки следует искать в далеком прошлом. Первые христианские монахи жили в абсолютном воздержании и безбрачии и призывали к тому же священников-мирян.
Однако лишь после Тридентского собора 1563 года строжайшие требования распространились на всех клириков без исключения. Ранее некоторые из них могли позволить себе пойти на поводу у своих желаний. Однако столбовой дорогой европейской цивилизации ограничительная мораль стала лишь после того, как была воспринята светской частью общества и начала активно внедряться в самые широкие слои населения.
В эпоху Возрождения христианские моралисты в своих трактатах выступают против сладострастия как такового. Они предписывают, в идеале, мужчинам и особенно женщинам полный отказ от требований плоти и уход в монастырь. Однако реальность расходилась с нравоучительными сочинениями. Католическая церковь того времени видела в браке единственный выход для тех, кто не может противиться искушению и не желает быть навеки проклят. В действительности же церковные власти на местах придерживались некоторого негласного договора с прихожанами и следили лишь за тем, чтобы никто не выходил за рамки дозволенного. Это позволяло соблюдать определенное равновесие в обществе29. Хотя физические сношения вне супружеской постели или без согласия со стороны старших родственников-мужчин могли сделать соблазнителя объектом кровавой мести, сексуальность проявлялась достаточно свободно. Свидетельство тому — множество незаконнорожденных детей, ну а в придворной среде и королевской семье сексуальное вожделение вообще никак не сдерживалось30. С середины XVI и до конца следующего века происходят коренные изменения. Мощная тенденция к подавлению сексуальности утверждается и в законах, и в нравственных предписаниях самым наглядным образом. И церковь, и государственные органы хотят отныне контролировать не только духовную, но и телесную жизнь подданных. Особенно сильно подавление происходит в городской среде, где всячески пропагандируется и религиозное самоотречение, и умеренность во всем в противовес развратной придворной аристократии, склонной к необузданности и роскоши. Происходит нечто вроде коллективной сублимации, основанной на индивидуальном вытеснении. Этот процесс, на мой взгляд, способствует динамичной экспансии европейской цивилизации по всему миру. Особенно ярко он проявляется в странах-колонизаторах, таких как Франция и Англия.
В следующий период, с 1700 и примерно до 1960 года, происходит подспудная переориентация сексуальности, русло которой определяют парадигмы, обозначенные Фуко. В это же время наблюдаются сложные изменения во взаимоотношениях мужчин и женщин, а также появляется «третий пол» — гомосексуалисты. В целом этот долгий период начинается с эпикурейских настроений XVIII века и отказа от моральных догм предшествующей эпохи, но за свободой приходит время строгих нравственных ограничений, которое длится вплоть до пере лома 1960-х годов.
В 1960-е годы происходит решительный поворот или, как считают некоторые, только толчок к будущему освобождению. Так или иначе, и в Европе, и в Америке утверждается новая модель наслаждения жизнью. Понятие чувственности существенно переосмысляется, что связано с утверждением права на индивидуальное эротическое поведение, а также с признанием особой сексуальной независимости женщин и прав гомосексуалистов. Новая сексуальность восстает против прежних и существующих пуританских норм поведения.
Семья и плоть
Как регулируются в человеческом сообществе инстинкты и вожделения? В западном обществе эта роль возложена на семейные узы под надзором гражданских и церковных властей, а также различных общественных ограничительных предписаний. От Возрождения до Просвещения роль частной домашней жизни последовательно усиливается, идет процесс укрепления супружеских уз в ущерб более широким родственным, дружеским, приходским и прочим связям. Этот процесс достигает апогея к XIX веку, когда появляется культ домашнего очага в буржуазной семье. К последней трети XX века роль семьи в обществе заметно ослабевает31. Представление о частной жизни существенно меняется. В современных огромных городах, где царит атмосфера общества потребления, все больше людей предпочитает жить в одиночестве. В 1990-е годы 50% квартиросъемщиков на Манхэттене были одиночки, в Осло их доля достигла 70 %32.
Супружеская пара — понятие не всегда одинаковое в разные времена, смысл его меняется вместе с развитием общества и цивилизации. С середины XVI и до середины XX века классическая супружеская чета составляет ядро общества. Она — особое место пересечения индивидуального телесного начала и общественной морали, единственное разрешенное проявление сексуальности. Брак и семейная жизнь были необходимым обрамлением полового акта. Чтобы вкусить радостей плотской любви, людям следовало сначала надеть друг другу на палец кольцо. Тому свидетельство — малое количество внебрачных детей: во французских деревнях XVII века их около 1%. Видимо, молодые люди и девушки воздерживались от половых сношений на протяжении 10-12 лет, от половой зрелости до вступления в брак, ведь при отсутствии эффективных противозачаточных средетв внебрачные отношения неминуемо привели бы к всплеску количества незаконнорожденных детей в статистических данных. Каким образом удавалось противостоять позывам плоти? Некоторые специалисты говорят о повсеместном распространении юношеского гомосексуализма и самоудовлетворения, однако немало и тех, кто видит причину в том, что молодые люди желали подражать аскетам — святым и монахам.
Несомненно, что в XVII веке происходит настоящая «десексуализация», затронувшая даже жизнь законных супругов. Мужу и жене предписывается исполнять супружеский долг без сладострастия, которое, с точки зрения моралистов, принижает человека. Однако сладострастие не следует смешивать с «необходимым удовольствием», без которого, по мнению врачей, невозможно зачать здоровых детей. Священники стараются внушить прихожанам, что удовольствию не следуют предаваться чрезмерно: они пытаются контролировать поведение супругов в постели и задают на исповеди вопросы о характере и интенсивности их ласк. Единственно приемлемой позицией при половом акте считается оплодотворяющее проникновение члена сверху вниз от мужчины, лежащего на партнерше. При этом обоим следует избегать удовольствия как такового". Подобные советы ведут к сублимации или, во всяком случае, к умерению плотских аппетитов — и то и другое необходимо, чтобы избежать вечного проклятья. После 1640 года во Франции страх перед адскими муками сменился новой идеей о возможности искупления греха Благодатью. В некотором смысле это сняло с супругов чувство вины и избавило от необходимости жестко контролировать свои желания34.
Независимо от того, насколько тщательно следуют религиозным предписаниям те люди, к которым они обращены (а это, видимо, в основном горожане), они думают о необходимости ограничивать свои страсти. Поведение горожан иное, чем поведение крестьян. У крестьян «низкие инстинкты» подавляются не внешними запретами, а боязнью выглядеть недостойно в глазах соседей. С этой точки зрения у них больше свободы действий, чем у горожан.
О молодых фрустрированных самцах
В аграрном обществе доиндустриальной Европы брак занимал совершенно иное место, чем в городах или в кругах элиты. Это место определялось особой структурой общества, восходящей отчасти к первобытной и основанной на независимом существовании трех групп людей — «группы женатых мужчин, группы женщин с маленькими детьми и группы юношей-холостяков»35. Такая система позволяет управлять сексуальной жизнью, более того, сексуальная жизнь оказывается символическим центром первостепенной важности, где происходит постоянное взаимодействие и взаимный обмен между мужчинами различных возрастов. Взрослые направляют в нужное русло сексуальный потенциал подрастающего поколения, устанавливая для юношей долгий период ожидания. Юноши собираются в сообщества — «королевства» или «аббатства» молодых, вступить в которые — дело чести. Там им приходится обуздывать свои стремления до достижения зрелости, причем она определяется не столько вступлением в права владения имуществом, сколько вступлением в брак. Только женатый мужчина обретает полноценный статус среди соседей. Сообщества молодых защищают своих членов от произвола мастера или старших родственников, а также дают возможность выплескивать эмоции. Причем окружающие относятся к этому снисходительно. Порой члены сообщества выступают в роли хранителей порядка в сексуальной сфере, заставляя, например, ехать на осле мужа-рогоносца или насыпая дорожку между домами заподозренных в незаконной любовной связи. Старшие мужчины, под опекой которых находились опозоренные девушки и женщины, — братья, отцы, мужья — не смели мстить за подобные выходки: в определенной степени именно так утверждался социальный статус фрустрированных холостяков.