- Я - нечто. А то, что я хочу, - ничто. Уничтожение бытия - моя главная цель.
- Я вам помогу, Ангина.
- Что???
- Прошу прощения, Аннигилина. Я вам помогу аннигилировать бытие. Здесь и сейчас начинается вакханалия. Пир сумасшедшего хаоса. Делайте, что хотите. В моем доме я разрешаю своим гостям абсолютно все. Содом и гоморра. Садизм и геморрой. И да пусть с ваших лиц не сходят судорожные улыбки. ЖОРЖ, беги сюда! - Владимир Георгиевич командно топнул ногой. И в дверях словно призрак возник поджарый и поджаристый негритос. Раб, готовый в любую минуту повиноваться своему хозяину.
- Слушаюсь, хозяин!
- Неси сюда кальян.
- На абсенте! - подняла голову хмельная Тина Чертополох.
- А вас, медуза горгона, не спрашивают!
- На ацетоне! - вякнул торчок Павленский.
- Молчать, додик! Узник, блядь, Освенцима. Я здесь атмосферу заряжаю. Вы у меня, блядь, узнаете, что такое абсолютный угар.
Сорокин топнул ногой и хлопнул в ладоши:
- Жорж, в студию! Кальян на козлиной моче.
- Может, лучше на кошачьей? - скривила нос Мадемуазель Тухлянская.
- Хорошо. Это будет микс. ЖОРЖ, сделай микс. Смешай козлиную, кошачью - и, так уж и быть, мою, 10-летней выдержки.
- Вы так долго храните мочу?
- О-о-о, Вы не знаете! - улыбнулся Владимир Георгиевич, сверкнув вставными золотыми зубами, - Я колекционирую мочу уже много лет. В моей коллекции есть ссаки абсолютно всех животных, которые только существуют на Земле. Кроме того, я собираю испражнения всех своих знакомых. После того, как вам приспичит, вы, пожалуйста, не спускайте, не смывайте.
- А что делать? - гости вопросительно посмотрели.
- Позовите Жоржа. Послушный Жорж придет с совком или с пинцетом и аккуратно соскоблит все, что вы отложили. Мочу человеческую я тоже обожаю. Поэтому будьте добры - отливайте прямо в пустую тару. Вон, много пустых бутылок осталось из-под бухла. Я не выкидываю никогда пустые баттлы.
- А шо ты с ними делаешь? Сдаешь, да? - подал свой жирный голос Пахом, - Рекомендую тебе в Медведково съездить - там выгодно пустую тару принимают.
-ИДИ ты в жопу, Пахом! Нахуй сдавать? Я её лучше ссаньем наполню. А потом, когда захочется - достану и хряпну за твоё здоровье. Вторичная переработка - это тоже неплохо. Человеческий сырец. Моча для здоровья полезна. Тем более, что у всех ссаки разные. Это как кровь. Бывает первой, бывает второй группы. Третьей, четвертой. Пятой, десятой. Кровь я, кстати, тоже пью. Только в основном менструальную. Хе-хе. Дочек прошу не выбрасывать свои прокладки и тампоны. Жорж приносит и отцеживает. Но менструха это под настроение. А ссанье - это на каждый день. Лучше пива, скажу я вам. От мочи хотя бы пузо не растет. И хвост не сохнет. Видите, мне 60, а какой я стройный! - Сорока продемонстрировал свою почти офицерскую выправку и разгладил седоватую бородку.
- Как это Пузо не растет? Расту над собой, - обиделся шоумен и ведущий Виктор Пузо на выпад Сороки.
- Харэ злиться, Витек! Маэстро не тебя имел ввиду. Долбани ссанины лучше. Терпкая, пикантная, бля, - поморщился Ефрем, но тем не менее осушил бокал с желтой жидкостью до самого дна.
- Это вы сейчас, уважаемый артист, мочу конскую, трехлетней выдержки жахнули, - успокаивает хозяин.
- Хороша! Ядрёная, зараза... Но у моей подруги, признаюсь, вкуснее, - Ефремов занюхивает носком, который тут же снимает с разутой левой ноги.
Пахом идёт дальше: стягивает с себя семейные трусы в кислотный горошек, при этом не снимая штанов. Он просто расстегнул ширинку, пошерудил там рукой и, порвав трусы напополам, вытянул их из ширинки для того, чтобы только занюхать - назло Ефрему.
-Ты носком вонючим, а я трусняками прелыми, бля! Я - круче, видишь?! - Пахом ударил себя кулаком в грудь и поднёс к своим ноздрям рваные потные трусы.
- А у меня чьи ссаки были, Володь? - занюхав, Пахом, поинтересовался происхождением выпитого стакана.
- О, это давняя история... - Сорока начал вспоминать, - Это было давно... Ехал я в поезде. А там старый дед все никак в туалет по малой нужде не мог сходить. Не знал, как унитаз работает: на какую педаль надо нажимать, чтоб смыть. Короче, он не пошел в санузел. Он достал пустую бутыль из-под кефира из сумки, и сказал мне, чтоб я отвернулся. Затем достал свой длинный старый отросток и в горлышко опустил. Бутылка наполнилась. Он закрыл ее пробкой. И поставил под сиденье. Когда мы приехали, все пассажиры вышли наружу. Я думал про эту бутылку со старческими ссаками и вернулся. Бутылка осталась под сиденьем. Моча у деда была с белым осадком, напоминающим известь. Судя по всему, у него были камни в почках. Я прижал бутылку к сердцу и спрятал за пазуху. А старик тот забыл про нее. Зато я вспомнил. Я сохранил ее. Она лежала тридцать с лишним лет на моем чердаке, пока однажды я не достал ее. Я решил ее поставить к столу. Сегодня ты первым продегустировал этот сок. Ну и как вкус?