- Прилепин это может. Пусть покончит с поганым отребьем "Дурной России". А Деда мы сами загоним в могилу.
- С помощью нейролептиков превратим его в овоща.
- Себя не узнает в зеркале. Имя свое забудет. Уже через неделю.
- Заколем инъекциями до смерти.
------******------+++
Здесь, пожалуй, будет уже 21 плюс, а не 18 плюс.
- Смотри, бля! Афишу какую-то на забор приклеили! Концерты у них, понимаешь, здесь. Шикуют господа,- раздался прокуренный грубоватый голос, который принадлежал вылезшему из бэтээра солдату. За ним поднялись наверх и спрыгнули на землю ещё несколько человек. Они скопились у афишы. Прикуривая друг от друга сигареты, они жадно затягивались и выдыхали облака табачного голубого дыма. Воины рассматривали цветной плакат, на котором пестрело изображёние писателя в белом фраке. Надпись "Творческий вечер В. Г. СОРОКИНА. Юбилейная праздничная программа. Справки по телефону. Заказ билетов по телефону" Место проведения указано не было. В каком ДК или Театре будет проходить это мероприятие, оставалось секретом.
- Это тот мудак, который "голубое сало" написал? - присмотрелся к плакату высокий, похожий на Квентина Тарантино, темноглазый Аверин. С причёской, как у батьки Махно образца 1920-го года.
- Нечитабельная поебень, надо признать, - вставил слово молодой бритоголовый парень со светлой бородкой. Этот парень вёз домой трехлитровую банку с заспиртованными трофейными ушами, носами и членами поверженных "укропов" - своеобразный сувенир "на память" он везёт домой, чтобы подарить родителям, родственникам, близким и друзьям. Они ждут этот подарок с нетерпением, ибо он символизирует триумф русской воли и победу над жидобандэровщиной.
- Ты смотри, гад, как шифруется. Боится указать, где будет выступление. Адреса не указано даже. Кому надо, тот позвонит. Знает, чертяка, что придут провокаторы и говном его закидают.
К собравшимся у плаката курильщикам подошёл бравый энергичный солдат маленького роста, напоминающий внешностью самого настоящего зэка.
- А что это, ребята? Писатель? - шамкая, спросил он.
- ну да. Книжки его говно и сам он - говно.
- А я из писателей только Пушкина и Есенина знаю, - щербато улыбнулся карлик, на щеках его углубились задорные озорные ямочки, открылся рот, в котором было всего несколько полусгнивших зубов.
- Это не писатели, а поэты. Не разбираешься ты, Моторола, в литературе. Воюешь ты храбро, а как рот откроешь - так хоть всех святых выноси. Сорокин же прозаик! Но книжек его я никому читать не советую, - сказал Аверин.
- А давай измажем этот плакат собачьим говном? - предложила вылезшая из соседнего бээмпэ Чичерина и тоже прикурила.
- А чем он так насолил. Тоже на Америку работает?
- Конечно! Он же против Крыма, против кремля выступал. Белоленточников, сука, поддерживал. Россию высмеивал, поносил в своих книгах.
- Не забывай, в гроб русской классики вбил гвоздь именно он.
- А мы тогда вобьём гвоздь в его гроб. Вот только бы найти этого барина, - сказал бородатый крупный мужик под два метра ростом и затушил свой окурок об асфальт.
В это время мимо бронетранспортера проходила дама с собакой. Немецкая овчарка, привязанная на длинный поводок подняла кверху лапу и отложила чёрную свернувшуюся спиралью кувшинку. На землю шлёпнулась исходящая паром лепёшка в виде завитка.
Один из ополченцев достал из бэтээра сапёрную лопатку и подцепил свежее собачье говно. Затем на лопате он поднёс какашку к портрету Сорокина и смачно размазал по поверхности плаката, целясь в область усов и знаменитой бородки в виде перевёрнутой буквы "т". Благообразное интеллигентное лицо Сорокина скрылось под большим темно-коричневым пятном.
- Пусть покушает, - глядя на грязную кляксу, произнёс с издевкой кто-то из курящих.
Ополченец, замарав афишу, выбросил сапёрную лопату в кусты и плюнул от омерзения.
- Прощай, оружие, - задумчиво сказал мордоворот в робе.
- Хер с ней, с лопаткой. Не жалко. А вот автоматы и гранатомёты нам ещё пригодятся, - сказал маленького росточка человек, перепоясанный патронтажами и увешанный всевозможными гильзами. Человечка звали "Моторола". Это был отважный герой Донбасса.
- Говорят, на Ближнем востоке не всё спокойно. Надо бы тоже вмешаться. Навести порядок, - Бородай поделился своими мыслями.
- Пусть покушает. Он это любит, - произнёс кто-то из знающих людей, имея в виду известного литератора.
Перекурив, ребята двинулись дальше в путь. Ехали они обратно домой. Въезжали уже на территорию Москвы. Президент дал указ прекратить заварушку, и поэтому технику постепенно вместе с добровольцами и контрактниками вывозили из ДНР и ЛНР обратно, в распоряжение Минобороны.