Выбрать главу

Как-то раз я варил в кастрюле чью-то голову. Мне нужен был череп для того, чтобы сделать из него симпатичную кружку под пиво. Вонь стояла жуткая. Но жена ничего не заподозрила. Я ей сказал, что варю бульон. Когда я вытащил готовую ошпаренную голову, в кастрюле остался мутный зловонный навар. Я порылся в кухонных полках, нашел чёрный горошек, специи, сушёный укроп и петрушку, лавровый лист, кубики "кнорр", вермишель, макароны. Я всё это высыпал в бурлящую дрянь и стал помешивать. Я туда ещё картошки, морковки нашинковал и лучку репчатого кинул. Через полчаса суп был готов. Жена вошла на кухню, вдохнула аромат и слопала две полных тарелки отменного первого. Суп был настолько отменным, что затмил все предыдущие представления моей супруги о вкусной и здоровой пище.

-----******-----+++

Головка десятая. "Возвращение к самому главному"

Вот уже более 20 лет человечество озабочено вопросом: "Жрал Сорокин говно или нет?". В этой главе я постараюсь расставить все точки над "и".

Более 8 лет я держался, воздерживался, не жрал говна и старался быть приличным гражданином. Но однажды волею судеб оказался на Казанском вокзале. Мой личный водила забухал и не смог меня отвезти в Нижний Новгород. Пришлось ехать поездом. Мне захотелось сначала по малой нужде, и я направился в общественный туалет при железнодорожном вокзале. Поскольку я стеснялся воспользоваться писсуаром, то я заскочил в кабинку. Увидел забавную надпись маркером на стене: "Зашел посрать, сел на унитаз. Решил познакомиться с девушкой. И написал на стене туалета номер своего телефона. Потом вдруг вспомнил, что туалет мужской и передумал". Жаль, что номер телефона не был указан автором. Я бы позвонил, сделал бы комплимент за остроумие и находчивость.

Другая надпись гласила: "отъебись, я какаю".

Я смывал присохшие к стенкам параши ошмётки чужого кала своей тёплой струёй. Отлив, мне захотелось по большой нужде. И я сел. Вернее, я пытался срать стоя - унитаза там не было, вместо него - сраная дыра в полу. А в соседней кабинке еблись гомики. И я слышал их уединённый разговор:

- ах ты, шалун, опять обосрался?

- извини, бля, я не хотел. Всему виной ебучая каша с черносливом, которой меня накормили в буфете.

- Вот, скажи, как тебя ебать теперь? у меня весь хуй в говне.

"Весь хуй в говне! Замечательно" - повторил про себя я, и глаза мои засверкали от озарения.

Эти двое, похотливые гомики, один из которых обосрался во время полового акта, возбудили меня. И я почувствовал сильное жгучее желание, которое охватило меня всецело. Я посмотрел под ноги. Там было грязное обдристанное очко. На краях которого присох ошмёток чьего-то кала. Я не удержался и упал на замызганный пол, свернувшись клубком в тесной кабинке. Я припал с жадностью губами к фекалиям общественного сортира, который в то время чистили крайне редко. Здесь срали люди, приезжающие в Москву из других городов. Здесь испражнялись гости столицы. Я был, как животное, вне себя от возбуждения и голода. Я стал лакомиться экскрементами из круглого отверстия. Говно здесь было разбавлено мочой, поэтому оно оставалось довольно жидким, чтобы его можно было хлебать, словно первое блюдо. Я чавкал, лакая коричневую мерзкую похлебку. Насытившись, я испытал сильнейший оргазм и кончил прямо без прикосновения и контакта. Произошла чудесная, волшебная поллюция, какой не бывает даже в отроческих снах. Сперма вытекла наружу, просочившись сквозь мои брюки. Даже во время интимной близости с женщинами, я так не кончал, как в тот раз. Это было поистине незабываемо. Я вышел удовлетворенный, обновлённый, счастливый. Я обрёл новые силы. появился импульс к творчеству. Я лихорадочно засел за сочинение, и написал вскоре свой новый роман, который назвал "голубое сало".

----+-****--*+++-

Головка одиннадцатая. "Однажды в осеннем парке".

Однажды я отдыхал и гулял в парке. Стояла золотая осень и пожелтевшие листья падали с клёнов. Я ходил не спеша по парку и дышал свежим воздухом. Никого почти вокруг не было. Стоял будний день, было утро, и все нормальные люди в это время либо находятся на работе, либо учатся. Но тут в моё поле зрения попала какое-то облезлое существо, одетое в лохмотье. Оно было вдалеке, но я заметил, как существо село на корточки, задрало верхнюю одежду и спустило трусы или штаны.

Я заволновался и спешно достал театральный бинокль и стал наблюдать за Актом дефекации. Это была бомжиха, которая решила справить нужду почему-то в этом парке. Видно, стесеялась срать на улице среди многочисленных пешеходов. И пришла в это безлюдное место, чтобы облегчиться. Я стал наблюдать за тем, как она какала. Из её жопы сыпались большие куски говна, падая на землю, как снаряды. Она была похожа на самку земноводной рептилии, которая делала кладку. член мой затвердел а яйца набухли. Когда она посрала, я увидел, как она вытирает жопу. Она сгребала в охапку опавшие кленовые листья, поднимала их с земли и вытирала испачканную калом задницу. "Заботится о чистоте своего тела", - подумал я, и меня это возбудило ещё сильнее. Бомжика, вытерев зад, опустила подол своего рваного пальто и удалилась восвояси. А я, взбудораженный, подошёл на место дефекации. И обнаружил несколько крупных коричневых личинок. Они исходили паром и выглядели чертовски соблазнительно. Говно имело превосходную вязкость, изумительную тянучесть. Если бы я не видел, кто его высрал, я бы ни за что не поверил, что это говно принадлежало грязной опустившейся бомжихе. Я раскрыл свой портфель, аккуратно соскрёб говно с земли и положил тёплую вонючую "кобаску" внутрь. Принеся домой, я переместил эти котяхи в хрустальную шкатулку, где они до сих пор и хранятся. Я любуюсь ими. Они радуют мой глазъ. И мне совершенно по хую на то, что той бомжихи, возможно, давно уже нет в живых. Наверняка, она сдохла вскоре после того случая. Потому что вскоре похолодало, и наступили заморозки, чреватые для бомжей скорой гибелью. Такие долго не живут. Зато какашки эти храню до сих пор. Они у меня в шкатулке. Я нюхаю сушёное говно, как кокаин. Запах России, который всегда со мной, даже если я свалю за кордон. Я возьму эту хрустальную шкатулку и буду вспоминать загадочную бомжиху, справлявшую в парке нужду. Буду ностальгировать и онанировать".