Мария протянула средство гигиены Владимиру Георгиевичу и он начал внюхиваться в использованную салфетку.
*-*-*-*-*-*----+-**
Поменяв карту памяти в цифровой видеокамере, и вновь включив запись, хозяин обратился ко всем:
- А теперь, друзья, давайте ляжем на пол, образовав круг. И будем дарить друг другу тепло и ласку.
Сорокин попросил Жоржа поставить пластинку с песней Криса Кельми "Замыкая круг". Послышались слова эпичного текста:
"Свой мотив у каждой суки,
Свой мотив у каждой шлюхи.
Ты найдешь один ответ
И сделаешь минет".
Гости послушались Сорокина, залезли под стол. Кто-то из них вляпался в говно. Кто-то сел голой жопой в лепёшки, оставленные после соревнования Шнура и Пахома. Кому-то в жопу или в пятку вонзилась вилка или стекло от разбитого фужера или осколки от бутылки шампанского. В сердцах Епифан схватил скатерть и стянул её с длинного стола, на пол посыпалась вся посуда вместе с остатками сомнительных яств. Опрокинулись и разбились уцелевшие во время дебоша Панина тарелки, салатницы, ковши, блюдца, чашки, рюмки, бокалы, фужеры, пиалы. Негр Жорж, а вместе с ним Нагиев, Джигурда и ещё кто-то засуетились, забегали. Начали отодвигать стол, расчленяя его на части. Табуретки со стульями из человеческих костей убрали в спальню, нагромоздив их друг на друга. Помещение освободилось. Мёртвых торчков, Павленского и Разоренко, откинувшихся от передоза, оттащили в коридор и там бросили.
- Завтра придётся хоронить. Дурачки. Кто так делает? Пришёл в гости - и кони двинул. Пиздец. Подстава сплошная, - выругался Сорокин, глядя на то, как выносят покойников.
- Забудь о них. Они - конченые дегенераты. Насрать на них, - успокоил Сорокина Пахом, который дрочил своей правой рукой, а левой ковырялся в носу.
Епифан помог мужикам разобраться в доме, а потом извинился и сказал, что свободное время у него закончилось, и он должен ехать:
- Завтра съёмки в новом фильме. Я играю коменданта крепости. Я должен быть в форме. Так что больше не могу. Как-нибудь без меня справитесь.
- Ну ладно, пока, Епифан. Спасибо, что приехал, - Сорокин попрощался с Епифаном и не стал его даже провожать. Епифан ушёл, не закрыв за собой ни дверь, ни калитку. На улице его уже ждало такси.
*-*-*-*-*-*-*-*-
- Друзья, продолжаем спариваться, - сказал Сорока с важным видом, теребя себя за левый жухлый сосок, - Ты, Артемий, ложишься сюда, ты, Валерия, находишься здесь, сосёшь у Артемия, между вами - Шнур, у Шнура сосёт Олеся, рядом пристраиваешься ты, Илюшка, везёт тебе - с элитной шлюхой будешь зажигать, затем - Света будет раздвигать ноги перед этим юношей, Мэдисон, хочешь светиной расселины попробовать? Тина... будет осасывать Мэдисону. Тину я положу в это место. На неё ляжет Никита и отведает её вагинальных соков, далее Карина возьмёт в рот у Джигурды, потом Давидыч примостится, Марина залезет под него, яйца Давидыча своим язычком помассирует, тоже где-нибудь здесь неподалёку, ножки раздвинет, Дмитрий, пожалуй, расположится вот тут... будет удовлетворять Марину. Алёна будет сосать у Нагиева. Алёне отлизывать будет негр Жорж. Готов, Жорж, сделать девушке приятное? Не хочешь Алену? Ну хуй с тобой - еби тогда малолетку с зелёными волосами. Далее кого положить? А, ну вот же... Мужиков у нас много. Хинштейн смылся," хуегнозис "- тоже, торчки сдохли... Панина - убили. Барецкого сожрали. Нойз будет отлизывать у Алёны, ему самому будет делать минет Сильвия, Сильвию будет иметь мой негр, негру будет сосать... Артемий. Всё! Круг замкнулся. Мишу Ефремова тащите сюда. Положим его в центр . Он уже пьяный в говно, сраный и обоссанный весь. Ему всё равно. Пахом, ты здесь ещё ? Мы про тебя, прикинь, забыли. Засунешь ему свой хер в рот. Не бойся, не откусит. Он во сне не кусается.
Лена Ленина с раздраконенной колеоризой спаривается с ногой Панина, а затем и с ногой Барецкого. Она засовывает себе в разодранное и расцарапанное лоно отрубленные конечности расчлененного фрика.
Гей Германика мажет себе губы говном вместо губной помады.
Ефремов исходил слюной и вытирал сопли. Сидя на копчике, он ударился в сантименты и даже прослезился. Из пьяных глаз потекли слёзы водки:
"Ребятишки, как же я рад за вас. Шоб я так жил всегда. Вы знаете, я с юных лет мечтал о том, чтоб вот мы все, артисты, писатели, творческие люди, жили в такой гармонии. И вот эти мечты, наконец, я вижу, сбываются. Я счастлив. Если Господь Бог когда-нибудь у меня спросит, счастлив ли я, то я ему с гордостью отвечу: "Счастлив. А ты?". Интересно, почему ещё до сих пор живут люди, которые не счастливы?"