Я провернул «паркер» с золотым пером вокруг пальцев, но подпись ставить не спешил. Все, что я делал в последнее время, приносило исключительное удовольствие, и рабочий процесс не стал исключением. Несколько движений, разблокировка «айфона» и быстрый набор куратора по делам здравоохранения.
- Сколько тебе обещали?
Почти кожей ощущаю его испуг, поиск возможности оправдаться и растерянность. Тот самый коктейль, который горячит кровь чувством абсолютной власти. Держать в своих руках волю другого человека – что может сравниться с этим упоительным ощущением? Плести свой узор-паутину из его трепыхающихся эмоций, затягивая в твердые неразрывные узлы, ослабляя натяжение каждой нити или же, наоборот, натягивая ее до вероятного разрыва, когда лишь усилие воли в том количестве, которое я позволю отмерить сам, удержит на пике подобия самообладания. Лучше этого может быть только одно – игра с тем человеком, который в свое время представлял для тебя целый мир, замкнутую сферу, из которой ты так не хотел вырываться. Ты дышал только там, в вашей уникальной реальности, считывая кончиками пальцев пульсацию одной на двоих эйфории со взлетами и подъемами, взаимодействуя, проникая в глубины чужой и такой родной сущности одновременно – не как завоеватель с целью разрушения, нет. Ты не победителем вошел в сдавшийся город, вы вместе, рука об руку, сломали линию невразумительной обороны, чтобы сгорать день ото дня в вашей обители самого крепкого и фанатичного чувства.
- Тридцать процентов, значит. – Моему голосу не дрогнуть от мимолетных воспоминаний. – Продолжаем жить вольготно? Ты не забыл, кто теперь главный в этом городе?
Оправдательный лепет чиновника раздражает. Мне хочется поскорее закончить этот разговор, свой адреналин от игр разума я получил в первые секунды его невразумительных заиканий.
- Хватит с тебя семи. Или ты решил ни с кем не делиться? Что делать знаешь. Послезавтра жду.
Несколько шагов, чтобы преодолеть расстояние до деревянной панели скрытого бара, два кубика льда и привычную порцию виски. Я давно не замечаю его вкуса, как и собственной усталости. Когда у тебя появляется цель, ты не замечаешь на своем пути ни малейшего препятствия. Ты можешь падать с ног от усталости, но она растает без следа в день твоего полного и безоговорочного триумфа, который откроет новые, самые безумные и невероятные перспективы. Дойти до своей победы можно в два шага, но куда слаще преодолевать препятствия с наслаждением настоящего гурмана, приближая тот самый момент, когда загнанная жертва окажется в полном тупике. Тогда твои пальцы сожмутся на ее хрупкой шее, возможно, накроет легкой грустью и даже сожалением – ты ведь никогда не хотел ее смерти и настолько глубокого падения! Когда стремление к власти стало обычной жаждой мести? Ты можешь пойти по простому пути. Один документ. Несколько дней. Потрясение. Падение прежнего мировоззрения. А потом бесшабашная легкость для вас двоих, прежде всего для нее. На этой точке можно ставить росчерк торжества.
Очень часто диалог с самим собой казался возможностью найти ответы на вопросы. Но я никогда их не находил. Почему тебе мало, Дима? Почему ты не хочешь идти простым путем? Почему тебе позарез, до болезненного сжатия сердечной мышцы, хочется растоптать, унизить, продавить окончательно, трансформировать слезы ее боли и отчаяния в собственную эйфорию? Тебе уже мало видеть ее на коленях. Тебе мало даже ее страха и трепета напуганного сердечка, которое пока что не сжала, просто предупредительно огладила твоя ладонь. Ты готов укрыть ее от боли потери по погибшему мужу – в том, что она страдает, у тебя не осталось никаких сомнений, но почему этого недостаточно, чтобы остановиться?
Столько лет ты верил в собственную придуманную реальность, в которой она была с другим несчастна? Ты даже со временем перестал в этом сомневаться. Что их могло связывать, двух настолько разных людей, когда ты не сомневался в том, что ваши сердца связаны воедино, и этому не в состоянии помешать даже смерть? Ты знаешь, что именно видел в ее глазах в ваши последние дни, когда она наконец перестала плакать и вздрагивать от твоего приближения. Тогда ты поклялся, что никогда больше не причинишь ей боли, к тому моменту слезы ее отчаяния и унижения стали для тебя невыносимы. Ты сказал себе, что впредь она будет плакать исключительно от счастья и никак иначе – другого не допустишь. И это будет не сложно, потому что она будет с тобой постоянно, твоей сбывшейся мечтой, смыслом твоего существования, источником неиссякаемого счастья. И ты готов был сделать все. Наступить себе на горло лишь потому, что однажды окончательно понял, что ее чувства к тебе практически не уступают твоим собственным.