Глава 27. РАЗОБЛАЧЕНИЯ И ИЗМЕНЫ
Веревки больно врезались в запястья Анвара. Манеры восьми стражников никак нельзя было назвать учтивыми, и вскоре свежие синяки сменили те, что залечила волшебница. Однако сейчас у Анвара была забота поважнее, чем пустячные неудобства. Что они сделали с Ориэллой? Серьезно ли она ранена? Где охрана принца? Неужели это предательство? Почему он попытался напасть на них еще в лагере невольников? Ориэлла не успела закончить свой рассказ, и теперь Анвар не имел ни малейшего представления о том, что происходит, однако у него было достаточно причин для тревоги. Его оставили в комнате волшебницы под охраной двух суровых молчаливых воинов, и он провел там около часа, одолеваемый мрачными страхами.
Ксианг царственно вступил в тронный зал Харина рука об руку со своей Кизин, в окружении почетного караула. Усевшись на золоченый трон принца, он небрежным жестом велел принести кресло для Сары. В то же мгновение к нему с глубоким поклоном приблизился начальник царской охраны и начал доклад.
— Дворец очищен, Великий Государь. Кизал схвачен, его колдунья обезврежена нашими лучниками. Теперь она внизу, в темнице, без сознания и под надежной охраной.
— Отлично сработано, — одобрительно улыбнулся Ксианг. — Вы поймали демона? Капитан кивнул.
— Конечно, государь. Это стоило нам нескольких людей, но мы взяли его живьем, как ты приказывал. Он тоже внизу, ждет отправки на арену.
— Блестяще! А раб?
— Мои люди ведут его сюда. Великий Государь.
— Очень хорошо, приведи заодно и Кизала. Кизу откинулся в кресле своего сына и победно улыбнулся. Едва получив сообщение управляющего, он тут же привел свой план в исполнение. Каким дураком выставил себя этот мальчишка, освободив колдунью от браслетов и позволив ей показать свои пугающие таланты перед свидетелями! И все это ради какого-то раба, который, если верить Кизин Саре, похитил ее из родных земель! Ксианг не сомневался, что это часть какого-то заговора, нацеленного против него. Харин ловко снюхался с этими двумя чужеземцами, но он недооценил отца, и теперь поплатится за это. Освободив колдунью, он сам приговорил себя к смерти. Хотя, может, сохранить ему жизнь на какое-то время — пусть подольше помучается? А вот колдунью, без сомнения, следует казнить как можно быстрее! Без браслетов она представляет слишком большую угрозу для царя и всех его подданных.
Двери отворились, и стражники втащили в зал Харина. Они швырнули его, бледного и дрожащего, к ногам Кизу, в Ксианг с жестоким удовлетворением улыбнулся, заметив ужас в сыновьих глазах.
Анвара протащили по длинным коридорам, и через огромные, окованные бронзой двери втолкнули в просторный зал с высокими потолками. Зал был полон воинов. Молодой человек, которого Ориэлла называла Харином, стоял на коленях перед мужчиной, восседавшим на невысоком помосте. Если Харин действительно принц, то этот человек мог быть только царем.
И тут Анвар позабыл обо всем, ибо рядом с троном сидела златовласая женщина в шелковых одеждах, царственная и прекрасная.
— Сара! — радостно вскричал он.
Юноша рванулся к ней, но стражники немедленно схватили его и заломили руки. Холодная отчужденность Сары не поколебалась ни на секунду. Анвара бросили на пол рядом с принцем. Со связанными руками он не мог смягчить падение и с размаху ударился лбом о мраморный пол. Перед глазами у него поплыли цветные круги, и тут царь заговорил, обращаясь к Харину.
— Добро пожаловать, сын мой, — с усмешкой произнес Ксианг, бросив на сына торжествующий взгляд. — Мне сообщили, что ты навлек на себя обвинение в предательстве, освободив известную нам колдунью от браслетов, которые сдерживали ее силы. Ты пошел против закона нашей земли. Что ты ответишь на это обвинение?
Анвар искоса взглянул на принца и увидел, как исказилось от ужаса и потрясения лицо молодого человека.
— Нет! — простонал он. — Это не правда! Я не освобождал ее. Она освободилась сама!
— Ты лжешь, — холодный голос Кизу оборвал испуганные протесты сына, и на лбу у Харина выступил пот. — Более того, — продолжал Ксианг, — ты похитил одного из моих рабов — редкий экземпляр из северных земель. Моя Кизин сказала мне, что эта тварь, в сговоре с твоей колдуньей, похитила ее. Из этого я могу сделать только один вывод: ты не погнушался вступить в союз с врагами Кизин, ибо желал свергнуть меня и сам вступить на престол. — Он повернулся к Cape. — Это тот самый раб, моя царица?
Анвар съежился, словно от удара:
— Царица? — вскричал он, слишком потрясенный, чтобы думать о последствиях. Один из стражников с силой ударил его по лицу.
— Молчать!
Анвар закашлялся и почувствовал во рту привкус крови. Взгляд Сары презрительно скользнул по бывшему любовнику.
— Да, именно он, — холодно сказала она.
— Очень хорошо, — ответил Ксианг. — Что же мы с ним сделаем, любимая? Выбор кары за тобой. Сара пожала плечами.
— Убей его, — безразлично отозвалась она. От этих слов Анвар весь покрылся холодной испариной.
Он не мог, не хотел поверить, что она так бездушно обрекает его на смерть.
— Подожди, — вскричал Харин. — Раб мой.
— Что ты сказал? — Голос Ксианга был холодным и угрожающим, как нож на точильном камне.
— Доносчик солгал тебе. Великий Государь, — сказал Харин. — Этот раб принадлежит мне. — Вырвав руку, которую сжимал охранник, принц достал из-за пазухи смятый пергамент — документ, подтверждающий право на раба. — Я купил его у твоего управляющего не далее, как три часа назад — и у меня была на то причина.
— Тебя уже приговорили как предателя, — рявкнул Кизу. — И твое право собственности не стоит ни гроша!
— Отец, выслушай меня, — вскричал Харин хриплым от напряжения голосом. — Я сделал это для твоего же блага. Этот раб — живое доказательство того, что твоя Кизин предала тебя и должна умереть! Она его любовница!
Анвар вскрикнул.
— Нет, — завизжала Сара. — Он лжет!
— Молчать! — взревел Кизу. Его лицо посерело от гнева. — А теперь, — бросил он сыну, — я узнаю всю правду, прежде чем лишу тебя твоей ничтожной жизни. Отвечай, кто научил тебя этим грязным сказкам?
Харин трясся, глядя в лицо отцу.
— Ориэлла, колдунья. Тебе не показалось странным, что Кизин так жаждала ее смерти на арене? Это потому, что колдунья знала правду. Она не могла ее не знать, ведь этот человек — ее муж.
У Анвара уже голова шла кругом от сегодняшних откровений. Ориэлла сказала Харину, что он ее муж? Но зачем, во имя всего святого?
Кизин презрительно засмеялась:
— Она сказала, что он был ее мужем?
— Ты отрицаешь это? — Харин казался уже менее уверенным в себе.
— Конечно, — спокойно ответила Сара. — Она лгала, чтобы спасти своего сообщника. Этот человек не ее муж, он ее раб, и они вместе похитили меня. Неужели ты думаешь, что я, Кизин, могла опуститься до того, чтобы лечь с простым слугой? — Насмешка, звучавшая в ее голосе, ножом пронзила сердце Анвара, и он не заметил, как Харин бросил на него гневный и изумленный взгляд. Юноша пытался убедить себя, что Сара вынуждена так сказать, ибо зависит от Кизу и просто пытается спастись, но сам с трудом в это верил.
Ксианг обратил свой горящий взгляд на Анвара и заговорил с ним на языке северян.
— Ну, раб? Что ты скажешь? С одной стороны, мой сын говорит, что Кизин — твоя любовница. Она, однако, обвиняет тебя в похищении. Хорошенько взвесь свой ответ, ибо от него зависит множество жизней, включая и твое презренное существование!
Анвар колебался, окончательно запутавшись в этой паутине лжи и предательств. Если он поддержит Сару, значит, неизбежно погибнет сам, не говоря уже об Ориэлле и принце. С другой стороны, на карту поставлена жизнь любимой… Загнанный в ловушку, он дрожал, не понимая половины происходящего и не в силах сделать выбор.