Каким-то образом им удалось протянуть и эту ночь. Как только один из них начинал задремывать, другой будил его.
Царапая на полу мечом Ориэллы, они перепробовали все детские игры и все головоломки, которые могли припомнить. Когда это стало слишком трудно, они обратились к шуткам, перепели (тихо, чтобы не разбудить Сару) все старые песни и баллады, которые знали. И все время они постоянно ощущали непреклонную волю Миафана, беспрестанно исследующую океан в поисках их суденышка.
Когда рассвет пробрался в каюту через маленькое окошко, глаза Ориэллы слипались, а голос сорвался и охрип. Она бросила петь, и Анвар последовал ее примеру. Он потер глаза и потянулся, зевая во весь рот.
— Слава богам, светает, — сказал юноша. — Знаю, нам предстоит еще долгий путь, но, по крайней мере, мы преодолели еще одно препятствие. Знаешь, несмотря ни на что, я замечательно провел ночь. — Он выглядел застенчивым и взволнованным, словно не был уверен, что сказал то, что нужно.
Ориэлла улыбнулась.
— И я тоже. Ты хороший товарищ, Анвар.
— И ты, госпожа, — отозвался тот. — Жаль только, что я не понял этого раньше и был слишком занят своими горестями и обидами…
— Рано же вы вскочили!
Изумленная Ориэлла повернулась и увидела, как Сара хмурится на своей койке.
— А мы и не ложились, — огрызнулась волшебница, выведенная из себя ее тоном. — И раз уж ты проснулась, уступи койку Анвару, — добавила она. — Ему надо поспать. А я немного погуляю по палубе, чтобы не заснуть.
— Это нечестно, — запротестовал Анвар. — Я спал прошлой ночью…
— Анвар, впереди по крайней мере еще две ночи, — мягко сказала Ориэлла, тронутая его заботой. — Как я могу рассчитывать, что ты сможешь разбудить меня, когда сам будешь валиться от усталости? А если ты сейчас отдохнешь, то, может, мы и справимся. — Она порылась в мешке, и достала маленький пакетик. — Однако прежде не мог бы ты заставить этого ужасного кока приготовить мне немного тэйлина? Может, это меня поддержит. — И вдруг, уже протянув ему пакетик, остановилась. — Ну вот, — печально сказала она. — После всего, что я тут наговорила, я все еще обращаюсь с тобой как со слугой. Я схожу сама, Анвар. А ты спи.
— Нет. — Анвар взял пакетик и встал, — Ты слишком устала, и я хотел бы сделать для тебя гораздо больше. Сара кисло посмотрела ему вслед.
— Вечно преданный слуга, — фыркнула она. — Единственное, на что он годится.
— Что ты имеешь в виду? — Ориэлла вспыхнула от негодования.
Сара пожала плечами.
— Спроси Анвара, — только и ответила она.
Ориэлла устало провела рукой по лицу. Как все это не ко времени!
— Сара, нам ни к чему неприятности, — вслух сказала она. — Если ты не в состоянии достойно обращаться с Анваром, просто оставь его в покое. — И она вышла из каюты, не в силах больше оставаться в обществе Сары.
Устроившись на корме, Ориэлла прихлебывала тэйлин и смотрела, как рассвет окрашивает океан в золотисто-розовые тона. Прошло уже много времени с тех пор, как она в последний раз чувствовала присутствие Миафана, и теперь гадала, спит ли он, или, возможно, занят городом, который, должно быть, охвачен паникой из-за этих его мерзких тварей. Ориэлла попыталась представить, что происходит сейчас в Нексисе, но потом выкинула эти мысли из головы. У нее не было уверенности, что Миафан сдался, и, значит, она не имеет права отвлекаться. Чтобы не заснуть, девушка поднялась на ноги и принялась расхаживать взад и вперед по узкой качающейся палубе, не обращая внимания на любопытные взгляды тех немногих членов команды, которые, несмотря на ранний час, были уже на ногах. Через некоторое время ветер посвежел, и Ориэлла решила прогуляться вниз, в грязную тесную кухню, чтобы выпросить у судового кока новую порцию его ужасной бурды. Но едва она услышала этот до отвращения знакомый запах, ее желудок стремительно сжался. Стиснув зубы, чтобы побороть наступающий приступ тошноты, она метнулась вверх и еле успела добежать до борта. Ее вырвало. Ей было так плохо, что она даже не слышала издевательского хихиканья матросни. Когда приступ прошел, девушка бессильно опустилась на скамейку у борта, прихлебывая остывший тэйлин прямо из кувшина и утирая рукавом вспотевший лоб. «Боги, — подумала она, — а ведь это не морская болезнь!» — И впервые задумалась, о трудностях, присущих беременности, да еще когда приходится спасаться бегством. Она коснулась своего живота, где дремала крохотная новая жизнь, спокойная и беззаботная, и вздохнула.
— Госпожа, проснись!
Не успев открыть глаза, Ориэлла в панике восстановила растаявший щит и в ужасе прокляла свою слабость и беззаботность. Если Миафан нашел их… Ориэлла вздрогнула.
— Какая же я дура! — в сердцах воскликнула она. — Прости, Анвар. Сколько я спала?
Анвар, прищурившись, взглянул на солнце.
— Кажется, почти все утро. Не беспокойся, госпожа, это к лучшему. Миафан нас не нашел, а тебе все равно нужно было отдохнуть. В твоем положении… — Он запнулся и покраснел.
— Знаю, — печально сказала Ориэлла. — Сначала меня стошнило из-за этого положения, а теперь я еще и заснула из-за него. Это хуже, чем любая Сара!
— Ты, должно быть, шутишь, госпожа, — с упреком сказал Анвар.
Ориэлла вздохнула.
— Думаю, что да, — призналась она. — Хотя и не совсем.
Она поделилась с Анваром остатками тэйлина, и они позавтракали твердыми как камень ломтиками бисквита, которые юноша выклянчил у кока. Вздремнув, волшебница почувствовала себя гораздо лучше. Тошнота прошла, и она приободрилась, глядя на ясное небо и яркое солнце. Зеленые волны плескались о борт, устойчивый попутный ветер надувал латанные-перелатанные паруса. Солнышко сияло, играя в салочки с пушистыми облачками, которые, подобно испуганному стаду, неслись по небу. Веселый ветерок моментально выдул остатки сна, и, когда с утомительной задачей пережевывания пищи было покончено, Анвар достал из кармана маленькую деревянную флейту.
— Хочешь, я тебе сыграю?
— Конечно, хочу!
И Анвар заиграл — коротенькие веселые мелодии собственного сочинения, которые отлично сочетались с живым солнечным днем. Привлеченные музыкой, матросы начали находить предлоги, чтобы постоять рядом с веселым дудочником. Ориэлла с изумлением наблюдала, как на их лицах расцветают улыбки, и они начинают хлопать и притоптывать в такт музыке. Скоро матросы принялись учить Анвара своим похабным песенкам, а потом с неистовой беспечностью пустились в пляс. Появился капитан, возмущенный тем, что люди отлынивают от работы, но тут же и сам поддался всеобщему веселью. Бросив взгляд на ясное небо, он приказал откупорить бочонок вина.
Именно из-за вина все и случилось. Ориэлла с Анваром должны были оставаться начеку и поэтому не присоединились к общей пирушке. Юноша пересел поближе к танцующим, а Ориэлла снисходительно наблюдала за ними, не забывая поддерживать свой щит.
Вдруг ей на плечо легла чья-то рука, и в нос ударил винный дух. Оловянная кружка, доверху наполненная какой-то отравой, оказалась прямо перед ее глазами.
— Выпей, милашка, — произнес чей-то невнятный голос. Обернувшись, Ориэлла, увидела небритую похотливую и грязную физиономию.
— Нет, спасибо, — сказала она, стараясь сохранить присутствие духа.
— Я сказал, выпей! — Схватив ее за волосы, головорез сунул ей чашу под нос, и липкая жидкость потекла ей на подбородок и на рубаху.
Сосредоточенная на своем невидимом щите, Ориэлла не успела отреагировать, но, прежде чем она опомнилась, рядом оказался Анвар. Он схватил пирата за шиворот и резким ударом в лицо свалил его на палубу. В лице юноши, в холодном блеске его глаз, было нечто, чего Ориэлла никогда прежде не замечала.
— Убери от нее руки, — прорычал юноша.
Бандит вскочил на ноги, и в его руках оказался внушительных размеров кинжал. У Ориэллы упало сердце. Она тихонько встала, положив руку на рукоять меча.
— Почему у тебя две, а у нас ни одной? — взревел пират. — Теперь я возьму обеих, вот только выпущу тебе кишки! — Анвар отступил назад, обнажив свое оружие — жалкий короткий нож, которым снабдил его Ваннор. Пираты толпились рядом, словно волки, смыкающиеся вокруг добычи.