Они снова встретились в большом зале, после того что по меркам Большого мира было одной ночью, хотя Д'Арвану и Маре это показалось очень коротким сроком. Хеллорин еще раз обнял их.
— Вы готовы, дети?
Они кивнули. Готовы, насколько это возможно. За ночь, проведенную наедине, они поделились страхами и секретами, обменялись тайными клятвами, понятными только двоим, и без конца любили друг друга, стремясь набраться воспоминаний на все то время, которое им предстоит провести в разлуке.
— А как же Эйлин? — спросила Мара, и Д'Арван в который раз подивился отваге девушки, бесстрашно глядящей в глаза его отцу.
— Наши целители говорят, что она поправится, — кивнул Хеллорин, — фея останется среди нас в безопасности и почете до тех пор, пока не завершится это дело.
— Спасибо тебе, — просто ответила Мара. — А ты хоть приблизительно представляешь себе, сколько это может продлиться? — надломленно спросила она, и Д'Арван вдруг понял, что отважная воительница так же испугана, как и он.
Хеллорин покачал головой.
— Пока Единственный не потребует Меч, — вот все, что мы знаем. Давайте же надеяться, что он поторопится, хотя бы ради нас.
Глаза Мары блеснули.
— А почему. Владыка, ты так уверен, что это мужчина? Девушка отошла, чтобы Д'Арван попрощался с отцом. Хеллорин крепко обнял его.
— Как больно терять сына, которого только что обрел!
— А мне больно терять тебя, — прошептал Д'Арван. — Но когда все будет позади, я надеюсь, мы сможем наверстать упущенное.
Хеллорин серьезно кивнул.
— А теперь, сын мой, ты должен перенести нас в свой мир.
— Я? Но как? — уставился на него Д'Арван.
— Сделай то же, что и вчера. Призови лес. Настоящий лес. Используй жезл феи — у него больше власти, чем ты можешь себе представить.
Сделать это оказалось легче, чем думал Д'Арван. Несколько вздохов — и они уже стояли на рассветных берегах озера. Там, где корни деревьев вгрызались в землю, трава была вырвана, и хотя лозы, обвивавшие башню исчезли, на каменной кладке остались глубокие царапины, а в окнах не было ни одного целого стекла.
— Если бы Эйлин увидела это, у нее разбилось бы сердце, — пробормотал Д'Арван.
— Она не увидит. — Едва Хеллорин произнес эти слова, как башня исчезла, а на ее месте возник огромный красный кристалл. Под рассветными лучами он светился пульсирующим сиянием, от которого слепило глаза, и гудел от внутренней мощи. Внутри сверкающих граней можно было различить очертания Меча, мерцающего своим особым светом.
— Так не пойдет. — Хеллорин взмахнул рукой, и гигантский кристалл затуманился и посерел, приняв вид обычной неровной глыбы. Тут же всякая растительность поднялась из земли и обвила его, а на шершавой поверхности появился мох и лишайник.
Мара ахнула.
— Как тебе это удалось? — спросила она. — Ты же говорил, что не имеешь власти в этом мире.
— Через Д'Арвана, — объяснил Владыка Лесов. — Он привел меня сюда, он сам наполовину Фаэри, как и я, а наполовину маг, а ведь именно Волшебный Народ установил эти законы. Но нам надо торопиться. Я больше не могу противиться их магии. — На лице Хеллорина проступило напряжение. — А теперь, дорогая моя дочь…
— Подожди! — Мара подбежала к Д'Арвану и обняла его. — Я люблю тебя, — шепнула она.
— Я тоже тебя люблю. — Юноша в последний раз поцеловал ее и неохотно отступил в сторону. Лесной Владыка поднял руку.
Мара исчезла. На ее месте появилось самое прекрасное создание, когда-либо существовавшее с самого начала мира — Единорог, сотканный, казалось, из всех видов света: в нем было и мерцание звезд, и прозрачный лунный свет, и шелковый туманный рассвет, и ослепительные солнечные зайчики там, где копыта касались земли. Во лбу у воительницы горел длинный изящный остроконечный серебряный рог.
— Видишь? — тихо сказал Хеллорин. — Наша храбрая малышка все же не рассталась со своим клинком, ибо она призвана охранять Пламенеющий Меч. Ее сможешь видеть только ты — для других она будет невидима. Чтобы заслужить Меч, его повелитель должен быть не только мужественным, но и мудрым. Чтобы приблизиться к нему, Единственный должен открыть способ увидеть невидимое, ибо только так можно будет миновать нашу незримую хранительницу.
— Миновать? — вскричал Д'Арван. — Ты имеешь в виду — убить?
— Да нет, при чем тут убить! Часть заклинания заключается в том, что как только Мару увидит кто-нибудь, кроме тебя, ее миссия закончится. Об убийстве нет и речи. И кроме того, — добавил Хеллорин, — неужели тот, кто окажется достойным Пламенеющего Меча, беспричинно сразит такое прекрасное создание? Я думаю, нет.
Д'Арван в сомнении покачал головой.
— А что ты приготовил для меня? — с тревогой спросил он.
— Для тебя? Ты маг Земли и сын Владыки Лесов. Ты владеешь жезлом феи, и лес будет покорен твоим велениям. Ты должен вернуть в эту Долину густые леса, укрыть ее непроходимыми дебрями. Здесь поселятся дикие звери, и ты будешь заботиться о них, а волки станут твоими друзьями и разделят твою задачу.
Ты будешь охранять Меч от любых врагов, а лес даст приют всем противникам зла, которых ты должен поддерживать и охранять. Но они никогда не увидят тебя и не узнают о твоем присутствии. Вам с Марой придется нести это бремя, пока не явится Единственный и не потребует Меч. Тогда вы освободитесь и будете вместе, тогда все мы будем вместе. — Силуэт Хеллорина задрожал и начал светиться. — Я не могу дольше оставаться здесь. Прощай, сын мой, и прости меня. — Фаэри исчез.
Д'Арван посмотрел на Единорога. Прекрасное воинственное создание фыркало и рыло копытами землю. Потом Мара подошла К магу и положила голову ему на плечо. Ее громадные темные глаза были, словно бездонные озера печали.
Д'Арван обнял сильную выгнутую шею с растрепавшейся гривой, и глаза его предательски защипало.
— О, любовь моя, — пробормотал он. — Как мне будет тебя недоставать!
Невидимый единорог фыркнул и дернул головой.
— Ты права, — сказал Д'Арван. — Пора приниматься за дело.
Повернувшись, он взял жезл феи и начал поднимать лес.
Глава 23. ЧЕРНЫЙ ДЕМОН
Трибуны возбужденно гудели в предвкушении кровавого зрелища. Бесконечные ряды мраморных скамеек были забиты до отказа — просто яблоку негде упасть. Ажиотаж достиг предела, когда в царской ложе, где сидел хмурый Кизал, официальный наследник престола, появился улыбающийся Кизу Ксианг со своей новой супругой, Кизин. Только сегодня состоялась их свадьба, и толпа с жадным любопытством глазела на балкон. Это действительно необычный день — Кизу столько лет довольствовался исключительно своим сералем, и вот, наконец, вместо прежней царицы, умершей много лет назад, обзавелся новой супругой. Ходили смутные слухи, что первая жена Ксианга пала от руки самого своего благоверного.
Морщинистые остроглазые старухи понимающе переглядывались.
— Молодому принцу теперь придется глядеть в оба, — шамкали они. — Отец его никогда особенно не любил, а если новая царица осчастливит короля сыночком, Кизал Харин может, вслед за матерью, оказаться в мешке на дне реки.
Зрители следили за первыми поединками с небрежным вниманием, ожидая, когда начнется настоящее представление. Сегодня должен был сражаться новый гладиатор, чужестранка — и, храни нас Жнец! — колдунья, кровожадная, как сам Черный демон! Говорят, у реки она уложила целую деревню! Именно из-за этой истории места на трибунах занимали чуть ли не со вчерашнего вечера, и сотням разочарованных пришлось, несолоно хлебавши, поворачивать назад.
Под трибунами было тенисто и прохладно. Погруженная в себя, Ориэлла в одиночестве сидела в углу, готовясь духом и телом к предстоящему испытанию. Больше всего ее беспокоил ребенок. Если бы в ее распоряжении оставалась магия, она бы могла защитить будущего младенца, а так колоссальное напряжение этого дня может стать для него фатальным…