3
Каково же то духовное состояние, которое может послужить примером для сил сопротивления? Это – дух легионера. Это люди, которые предпочитают суровую и опасную жизнь, умеют сражаться, даже зная, что сражение уже проиграно (в материальном смысле); которые способны оценить слова древней саги: "Верность сильнее огня". Своим существованием они утверждают традиционную идею, состоящую в том, что именно чувства чести и позора (а не избитые истины мелкой морали) определяет существенное, экзистенциальное различие между людьми, так же как и между расами.
С другой стороны, это путь тех людей, для которых отныне цель стала средством; иллюзорность мифов не затрагивает в них того, что они способны достигнуть сами по себе, на границе между жизнью и смертью, по ту сторону мира возможностей.
Основой нового единства может стать именно подобное духовное состояние. Важно суметь достичь его, взять на себя, сохранять не только в период войны, но и (и даже в первую очередь) в мирное время, которое на самом деле является лишь кратким перемирием в сражении с плохо сдерживаемым хаосом. Единство, возникающее на подобной основе должно стать чем-то более существенным, чем просто "партия" (которая может служить лишь временным орудием в конкретной политической борьбе) или "движение" (если под ним подразумевают лишь объединение масс, что является скорее количественным, чем качественным явлением, основанным на эмоциях, а не твердой, ясной приверженности идее). Это должна быть бесшумная революция, свершающаяся в глубине. В первую очередь в себе, в нескольких людях необходимо создать предпосылки порядка, который затем будет установлен вовне, в благоприятный момент молниеносно устранив разрушительные силы современного мира. Должен возобладать "стиль", основанный на верности самому себе и идее, сосредоточенной мощи, неприятии компромиссов, тотальном усердии, проявляющемся не только в политической борьбе, но и в повседневной жизни. Необходимо достигнуть такого состояния, чтобы описываемый нами тип человека был сразу заметен, чтобы его невозможно было спутать с другими, чтобы с первого взгляда можно было сказать: "Это наш человек".
Именно о подобном человеке мечтали создатели нового европейского порядка. Однако реализации этой мечты воспрепятствовали определенные факторы. Сегодня мы находимся в лучших условиях, так как позиции уже определились и мы прекрасно знаем, чем не должны быть. Бесформенному миру, живущему по принципу: "Да кто тебя заставляет" или: "Сначала желудок, шкура, а потом мораль", или же: "Сейчас не те времена, когда можно позволить себе роскошь иметь характер" и, наконец: "У меня семья" мы можем твердо и прямо сказать "Мы не можем по другому, это наш путь, таковы мы". Наша победа зависит не от ловких агитаторов и политиканов, но лишь от естественного признания превосходства и престижа людей как прошлого, так и (и даже в большой степени) нового поколения, способных жить и действовать на указанных принципах, что лишь одно дает гарантию их идее.
4
Таким образом, мы делаем ставку на нового человека, который постепенно должен занять главенствующие позиции, не взирая на вчерашние заслуги, чины и социальное положение. Этот человек станет мерилом нашей мощи, собственного призвания. Необходимо четко понять, что новый человек не имеет ничего общего с классами как экономическими категориями и сопутствующими им противоречиями. Он может быть бедным или богатым, рабочим или аристократом, служащим или предпринимателем, теологом, инженером, крестьянином и даже политиком. Но этот человек должен понимать необходимость внутренней дифференциации, которая станет совершенной, когда вновь исчезнут сомнения в призвании и умении приказывать и подчиняться, когда возродившийся символ незыблемого авторитете воцариться в центре новых иерархических структур. Избранное нами направление является как антибуржуазным, так и антипролетарским, чистым от демократической заразы и "социальных" капризов. Оно ведет нас к ясному, мужественному, упорядоченному миру, созданному и управляемому людьми. Тип настоящего человека, абсолютной личности характеризуется презрением во всех областях к буржуазному мифу "безопасности", стандартизированной, конформистской, ручной и "морализованной" серой жизни; презрением к одурманивающим узам коллективистской и механизированной системы, к любой идеологии, предпочитающей путанные "социальные" ценности ценностям героическим и духовным. Мы сможем добиться чего-либо лишь тогда, когда вновь пробудится любовь к стилю активной безличности, когда станет важно действие, а не индивидуум; когда утверждают не самого себя, но дело, ответственность, взятую на себя задачу, поставленную цель. Там, где господствует подобный стиль, упрощается решение многих задач экономического и социального плана, которые невозможно решить из вне без соответствующего изменения духовного фактора и устранения идеологической заразы самим своим существованием обрекающей на неудачу всякую попытку возврата к норме и искажающей даже само понимание того, что это такое.