И вот, по окончанию этого двухмесячного срока дочери Иеффая, как и всем служительницам скинии сбривали волосы на голове. Это знак того, что она оставляет свою женственность, красоту ради служения Богу. Одежду заменяли белым одеянием из простой ткани являющимся символом чистоты и непорочности. Особого внимания заслуживает тот факт, что девушка сама подчинилась отцовскому обету: «поступи со мной так, как обещал Ему». Возможно, поэтому возник обычай чтить память дочери Иеффая (Книга судей, 11:39-40):
«А через два месяца она вернулась к отцу, и он исполнил обет. Не суждено ей было познать мужчину. С тех пор у израильтян вошло в обычай,
что каждый год девушки уходят на четыре дня и поют песни о дочери Иеффая из Галаада».
Как видим, здесь нет ни слова о том, что она погибла. Просто осталась девственницей. И девушки поют песни о ней – той, которая добровольно согласилась отдать себя Богу, выполняя обет отца.
А теперь посмотрим другой отрывок, где тоже даются обеты Богу, но это уже Новый Завет, Первое послание к Коринфянам, 7:36:
«Если кто считает, что по отношению к своей невесте поступает неподобающим образом и если не в силах совладать со своей страстью и считает, что должен жениться, пусть делает то, к чему его влечет. Греха не будет, пусть поженятся».
Павел пишет христианам, которые совсем недавно уверовали во Христа. Они чувствуют себя вновь рожденными в Духе, они живут в радостном ожидании пришествия Христа. Семья для них – братья и сестры по вере. Имущество свое они отдали общине. Возможно, они дают обеты Господу. По сравнению с той верой, которую они испытывают, брак, и заботы связанные с ним, кажутся им несущественными. И в принципе Павел в седьмой главе одобряет такое их решение, такие их обеты. Чтобы заботы о семье не отвлекали их от главного.
Но если, как это принято было на Востоке, была уже договоренность между родителями о браке, то чтобы не позорить невесту – женись. Или не можешь обойтись без этой стороны жизни – женись, греха в этом нет. То есть, мы видим колоссальное изменение существовавшего до пришествия Христа отношения к закону. В иудаизме – только соблюдение закона гарантировало тебе спасение. В христианстве же значимость дел и соблюдение ритуалов уходит на второй план. Спасения не достигается, – оно даруется по благодати Божьей.
И все-таки, возвращаясь к жертве. Какую жертву мы можем принести Ему, спасшему нас? Любящему нас до смерти и смерти крестной? Что можем мы отдать? Об этом мы читаем в Послании апостола Павла к Римлянам, 12:1-2:
«Братья, ради милосердия Божьего к нам, я вас прошу: отдайте себя, свое тело Богу как живую жертву, освященную и угодную Ему. Только такое служение истинно духовно.
Не приспосабливайтесь к образу жизни этого мира, но преобразите себя, обновив свой ум, чтобы постичь, чего хочет от вас Бог, что для Него хорошо, угодно и совершенно».
Да будет так! Аминь!
Глава 12
Знамя и балдахин
В Псалме 19, стих 6, мы находим вот это прекрасное провозглашение:
«Мы возрадуемся о спасении твоем и во имя Бога нашего поднимем знамя. Да исполнит Господь все прошения твои».
«Знамя» всегда служило у евреев символом защиты и залогом верности и безопасности. Поднять знамя во имя Господа, значит провозгласить Его господство и власть над определенной территорией. Вот поднято знамя Его могущества – Ему предоставляется право действовать со всей Своей властью. На родине епископа Пиллаи, к которому мы так часто обращаемся в этой книге, этой же цели служили балдахины. Что же это означало на Востоке? Бог обращается к израильскому народу и говорит:
«Я Господь, Бог твой, – ревнивый Бог. За грехи отцов, отвергнувших Меня, Я караю их детей, и внуков, и правнуков»,
– Бог выразил тот неписаный закон, который на протяжении столетий существовал на Востоке. Выразил то, что было понятно и одобряемо всеми. Это кровная месть. Люди согласны были приложить особые усилия, чтобы спасти честь рода, – отомстить обидчику. Дети и внуки человека, который был убит, чувствовали себя обязанными пролить кровь детей и внуков убийцы.
Предположим два незнакомых человека встретились в отдаленной и укромной долине. Один узнает в другом внука человека, который убил его деда. «Сейчас я отомщу за кровь своего деда», – думает он, вынашивая планы мести.
Тот, кого преследуют за совершенное его дедом преступление, может найти специальное убежище, которое с древнейших времен было неприкосновенным для любого людского суда. Или поднять вверх руки и произнести: «Во имя… (называется имя всеми уважаемого человека) прошу, прости меня».